Платон Альбертович замолчал. Его толстые пальцы постукивали по яблоку, а глаза не мигая смотрели на собеседницу, которая, по всей видимости, окончательно запуталась. Анфиса смотрела на румяное яблоко, соображая, в какой момент ей подняться с кресла и поскорее покинуть странную контору с еще более странным директором.
– Платон Альбертович, – Анфиса тихонько кашлянула в кулак, – я хоть и гуманитарий до мозга костей, но ваши аллегории мне не понятны. Яблоко, китайская провинция, не выспавшийся грузчик… Честно говоря, у меня такое чувство, будто я прохожу тест на IQ и с треском его проваливаю. Я уже поняла, что ваша организация занимается чем-то сверхсекретным. Но все-таки, чем именно?
Несколько секунд он продолжал смотреть на нее немигающим взглядом. Потом неожиданно захохотал, стиснув руками яблоко. Анфиса вздохнула. Она придвинулась ближе к Платону Альбертовичу, и, глядя на него исподлобья, спокойно произнесла:
– Вы меня уже заинтриговали. Но теперь давайте начистоту. Уверена, так будет легче нам обоим. Чем именно занимается ваша фирма и в чем заключается работа, которую вы мне предлагаете?
После ее слов лицо Платона Альбертовича снова сделалось серьезным. Он положил яблоко в вазу с фруктами.
– Мне симпатична ваша прямолинейность.
Он подошел к дубовому стеллажу и взял с полки бронзовую фоторамку.
– Посмотрите внимательно на эту фотографию. После этого у вас возникнет еще больше вопросов. Обещаю на них ответить.
Анфиса взяла чуть зеленоватую рамку. За стеклом была черно-белая фотокарточка с множеством лиц. Человек тридцать разного возраста, одетые по моде восьмидесятых годов. Усатые, нестриженные мужчины, каждый отдаленно похож на молодого Пола Маккартни. На женщинах – просторные юбки и сарафаны с широкими поясами. Кто-то машет рукой, кто-то щурится от яркого солнца, а кто-то за мгновение до щелчка фотокамеры встал на цыпочки, выглянув из-за плеча впереди стоящего. Групповая фотография была сделана в холле «Фортуны»: Анфиса сразу узнала панно с полуголой женщиной за спинами людей. Только на карточке полотно выглядело свежее: на лице богини можно было разглядеть глаза.
– Не торопитесь, рассмотрите всё как следует.
Анфиса поднесла фотографию ближе. От времени краски выцвели, некоторые лица, и без того размытые, были едва различимы за желтоватыми пятнами и царапинами. Складывалось ощущение, что эта карточка долгие годы пролежала на сыром чердаке в ворохе забытых бумаг, прежде чем ее обнаружили и определили под стекло фоторамки. Лица на первый взгляд казались одинаковыми, как будто фотограф запечатлел одного мужчину