Надо сказать, старшие Егор и Максим какое-то время учились вместе в школе и даже сидели за одной партой. Но были моменты, когда и ссорились и даже дрались.
Однажды подрались до крови. Из-за чего – трудно сказать. Ребята эту тайну хранили крепко, но Егор, когда отец нажал на него, все же проговорился, все же кое-что сказанул:
– Душонка мелкая. Вот что скажу, папа.
Отец страшно рассердился.
– Как ты мог это сказать? Егор, ты думаешь, что говоришь-то? – И Александр крутанул пальцем возле виска.
– Думаю, – твердо заявил Егор.
– Егор, я тебя накажу.
– Заслужил – накажи. Но беда моя в том, что я забыл, что ты отец… А вспомнил бы – может быть, и не сказал.
Старший Лаврентьев сжал губы, поняв, что с сыном он «хватанул лишку».
Больше они на эту тему не разговаривали. Максим как ни в чем не бывало бегал за Егором, а тот, пожалуй, давно все забыл. Через год Егор пошел в Суворовское, а Максим в английскую спецшколу, куда, между прочим, ходила и Настя. Максим брал ее как младшую под защиту и хитровато намекал на то, что в будущем она его невеста: ты же сама слышала, что говорят наши родители!
Настя не сопротивлялась – смазливый Максим ей нравился не только словоблудием. У него было красивое, смуглое тело, и, кроме того, он занимался плаванием, удивляя всех разнообразием заграничных плавок…
Как-то они шли из школы. Он вдруг остановился и поцеловал ее в губы. Она смутилась, так как была улица и кругом шли люди.
– А ты, – сказал он, – боишься их?.. Какое тебе до них дело? Я же не боюсь!
Она постояла-постояла и вдруг поцеловала его в губы.
– Молодчина! Ты смелая девка!
Но в последнее время быстро вымахал Ромка. Он часто приходил к Лаврентьевым, играл с Настей на компьютере и быстро нашел общий язык с Егором.
Ромка во многом отличался от Максима. Тонкий, беленький, с карими подвижными глазами, он был похож на девочку и для Насти скорее был подружкой. К Егору он тянулся как к сильному, мужественному парню – тем более, к человеку военному. Егор как раз в это время окончил Суворовское и был курсантом пограничного училища.
Ромка уверял всех, что он непременно пойдет к Егору в училище, но все понимали, что это блажь – ждет его или театральный институт или в крайнем случае факультет журналистики…
С того момента, как дружеские семьи окончательно закрепились в Москве, домашние встречи стали частыми. Зимой на московских квартирах, а летом – на дачах.
К этому времени генерал-лейтенант Лаврентьев окончательно порвал с кочевой жизнью, став заместителем начальника Штаба погранвойск. Да и в судьбе Игната Семеновича многое изменилось. Дипломатическая жизнь стала приедаться. Его потянуло на родину, и он перешел на работу в родное Министерство иностранных дел.
Все шло своим чередом, как надо. Старшие постепенно выбирали себе добрую, тихую заводь, а младшие, для которых все только начиналось, наоборот, старались в этой жизни определиться, найти себя…
Но неожиданно