«Старик, – подумал я, – не могу я тебе ответить. Не спрашивай».
Он отодвинулся – почувствовал, что перехватил.
– Я этого не говорил, – сказал он.
– Вы этого не говорили, – повторил я.
– И когда вы пойдете на вынужденную посадку, – сказал он, – вы на этот раз приземлитесь немного по-другому?
– Да, по-другому.
– Немного пожестче?
– Погляжу, что тут можно сделать.
– И меня швырнет за борт, а больше никто не пострадает?
– По всей вероятности.
Он поднял глаза, поглядел на горный склон, никакой могилы там не было. Я тоже посмотрел на эту гору. И наверно, он догадался, что однажды могилу там вырыли.
Он оглянулся на дорогу, на горы и на море, которого не видно было за горами, и на материк, что лежал за морем.
– Хороший день вы вспомнили.
– Самый лучший.
– И хороший час, и хороший миг.
– Право, лучше не сыскать.
– Об этом стоит подумать.
Рука его лежала на дверце машины – не опираясь, нет – испытующе: пробовала, ощупывала, трепетная, нерешительная. Но глаза смотрели прямо в сияние африканского полдня.
– Да.
– Да? – переспросил я.
– Идет, – сказал он. – Ловлю вас на слове, подвезите меня.
Я выждал мгновенье – только раз успело ударить сердце, – дотянулся и распахнул дверцу.
Он молча поднялся в машину, сел рядом со мной, бесшумно, не хлопнув, закрыл дверцу. Он сидел рядом, очень старый, очень усталый. Я ждал.
– Поехали, – сказал он.
Я включил зажигание и мягко взял с места.
– Развернитесь, – сказал он.
Я развернул машину в обратную сторону.
– Это правда такая машина, как надо? – спросил он.
– Правда. Такая самая.
Он поглядел на луг, на горы, на дом в отдалении.
Я ждал, мотор работал вхолостую.
– Я кое о чем вас попрошу, – начал он, – когда приедем на место, не забудете?
– Постараюсь.
– Там есть гора, – сказал он и умолк, и сидел молча, с его сомкнутых губ не слетело больше ни слова.
Но я докончил за него. Есть в Африке гора по имени Килиманджаро, подумал я. И на западном ее склоне нашли однажды иссохший, мерзлый труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.
На этом склоне мы тебя и положим, думал я, на склоне Килиманджаро, по соседству с леопардом, и напишем твое имя, а под ним еще: никто не знал, что он делал здесь, так высоко, но он здесь. И напишем даты рождения и смерти, и уйдем вниз, к жарким летним травам, и пусть могилу эту знают лишь темнокожие воины, да белые охотники, да быстроногие окапи.
Заслонив глаза от солнца, старик из-под ладони смотрел, как вьется в предгорьях дорога. Потом кивнул:
– Поехали.
– Да, Папа, – сказал я.
И мы двинулись не торопясь, я – за рулем, старик – рядом со мной, спустились с косогора, поднялись на новую вершину. И тут выкатилось солнце, и ветер дохнул жаром. Машина мчалась, точно лев в высокой траве. Мелькали, уносились назад реки и ручьи. Вот