А потом около полудня солнце затянуло облаками, и вдруг я почувствовал – все хорошо.
Я поднял глаза, глянул на гору и чуть не заорал.
Могила исчезла.
Я как раз спустился в неглубокую ложбинку, а впереди на дороге одиноко брел старик в толстом свитере.
Я сбросил скорость, и, когда нагнал пешехода, машина моя поползла с ним вровень. На нем были очки в стальной оправе; довольно долго мы двигались бок о бок, словно не замечая друг друга, а потом я окликнул его по имени.
Он чуть поколебался, потом зашагал дальше.
Я нагнал его на своей машине и опять сказал:
– Папа.
Он остановился, выжидая.
Я затормозил и сидел, не снимая рук с баранки.
– Папа, – повторил я.
Он подошел, остановился у дверцы.
– Разве я вас знаю?
– Нет. Зато я знаю вас.
Он поглядел мне в глаза, всмотрелся в лицо, в губы:
– Да, похоже, что знаете.
– Я вас увидел на дороге. Думаю, нам с вами по пути. Хотите, подвезу?
– Нет, спасибо, – сказал он. – В этот час хорошо пройтись пешком.
– Вы только послушайте, куда я еду.
Он двинулся было дальше, но приостановился и, не глядя на меня, спросил:
– Куда же?
– Путь долгий.
– Похоже, что долгий, по тому, как вы это сказали. А покороче вам нельзя?
– Нет, – отвечал я. – Путь долгий. Примерно две тысячи шестьсот дней да прибавить или убавить денек-другой и еще полдня.
Он вернулся ко мне и заглянул в машину.
– Значит, вон в какую даль вы собрались?
– Да, в такую даль.
– В какую же сторону? Вперед?
– А вы не хотите вперед?
Он поглядел на небо.
– Не знаю. Не уверен.
– Я не вперед еду, – сказал я. – Еду назад.
Глаза его стали другого цвета. Мгновенная, едва уловимая перемена, словно в облачный день человек вышел из тени дерева на солнечный свет.
– Назад…
– Где-то посередине между двух и трех тысяч дней, день пополам, плюс-минус час, прибавить или отнять минуту, поторгуемся из-за секунды, – сказал я.
– Язык у вас ловко подвешен, – сказал он.
– Так уж приходится, – сказал я.
– Писатель из вас никудышный, – сказал он. – Кто умеет писать, тот говорить не мастер.
– Это уж моя забота, – сказал я.
– Назад? – Он пробовал это слово на вес.
– Разворачиваю машину, – сказал я. – И возвращаюсь вспять.
– Не по милям, а по дням?
– Не по милям, а по дням.
– А машина подходящая?
– Для того и построена.
– Стало быть, вы изобретатель?
– Просто читатель, но так вышло, что изобрел.
– Если ваша машина действует, так это всем машинам машина.
– К вашим услугам, – сказал я.
– А когда вы доедете до места, –