Страшная обреченность и внезапно нахлынувшая обида на жизнь нахлынула на Женьку с такой силой, что он стал орать на удмуртском страшные, неведомые для него самого проклятия. Его обидчивая усталая ярость содрала с него все маски, и он увидел, что все это не может быть реальным! Его жизнь среди этих людей и техники нереальна! Все эти военные, пришедшие на его землю, нереальны! Асфальт, война и бензин – не его мир! Этого просто не может быть!
Это не твое и не мое! Это не твое и не мое! Женя стоял на границе огня и говорил уже на мощном удмуртском диалекте огню: «Тынад но мынам но со овол! Тынад но мынам но со овол! Тынад но мынам но со овол!» И так много раз! Его глаза увидели, как у огня постепенно проявлялось лицо, и это была Музъем мумы – Мать земли! Сам же Женька в этот момент был уже не сам собой, он превратился в сильного мощного Нюлэсмурта – лесного человека.
Тынад но мынам но со овол! Второй БТР толкнул первый, а тот пробил цистерну пожарной машины, и из нее большим потоком вылилась пламегасящая пенная жидкость. Пена залила все вокруг мотоцикла, но Женька в своем подлинном древнеудмуртском состоянии видел не пожарную пену, а свою маму в виде Ву мумы, пламя обошло, и Женька освободил дочку, с легкостью поставив мотоцикл снова на колеса! «Тынад но мынам но со овол!» – говорил уже Женька дочке! Мы идем в добрый мир! Это мир не наш. Это не твое и не мое!
Его сознание было настолько сильным и проясненным в тот момент, что он увидел, что повсюду рядом были сильные духи природы: Кыль, Мыж, Чер, Дэй, Кутись. Это они устроили аварию.
С каждой минутой Женя все больше осознавал, что он родился в захваченном мире – это не его мир, он задыхался в этом чужом мире с детства. Вся его родня болела усталостью от этого нереального мира! Этот мир был очень сложным, а его настоящий мир значительно добрее и проще, а значит, разумнее. Он взял дочку на руки и просто ушел в лес к родникам. Асфальт горел, БТРы взрывались, духи делали свое дело. Так удмуртская земля защищалась. Потом пошел сильный дождь.
Спустя время в лесу возле большой реки появилась избушка. Широкоплечий, постоянно поющий на удмуртском, по берегу и лесу бродил Женька с удивительно хорошим настроением. Он стал такой сильный душой, что в его присутствии все становилось сильнее! Лес вокруг разросся. Сама по себе проявилась священная роща. Потом спустя время было еще несколько пожаров местных дачных коттеджей, а потом взрывы на самой военной части. Свалку забросили. Военные ушли, а Пужмер мумы – Мать инея и ветра – исцелила окончательно эту землю заморозками ранней осени. У Женьки