Зная, что муж опять пропадет на весь вечер, Саша сказала:
– Сходи на молочную кухню, творожок кончился, бутылочек тоже не осталось.
– Самой надо было сбегать. Я, между прочим, с работы, а ты целыми днями ничего не делаешь.
Отговорка прозвучала фальшиво. Отправляться неизвестно куда у него силы имеются…
Сжав губы, Саша процедила:
– Мы утром в детскую поликлинику ходили на взвешивание. Думаешь, легко вверх-вниз по сопкам с коляской, а потом ее и ребенка на пятый этаж пешком?
– А чего пешком-то? – небрежно бросил муж.
– Так вьетнамцы опять лифт сломали.
С конца восьмидесятых в общежитии жили вьетнамцы – целый табор, в основном девушки-коротышки, все на одно лицо. Специально для них девятый этаж отремонтировали, ванные новым кафелем отделали, мебель приличную поставили. Они работали на фабрике, питались вскладчину одним рисом и также вскладчину скупали мелкую и крупную бытовую технику и отправляли к себе на родину. Остальным обитателям общежития такое соседство не слишком нравилось. Мало того, что условия для граждан дружественного Вьетнама особые, мало того, что девушки скандалы и драки устраивают, деля своих парней, – так еще и лифт по их вине ломается то и дело. То стиральную машину туда впихнут, то холодильник. Во время товарного дефицита вьетнамцам было нечего посылать на родину, но теперь они опять зашевелились. Вернувшись с дочкой из поликлиники, Саша наблюдала, как пять мелкорослых азиаток дружно заталкивают холодильник в лифт. Втиснули кое-как, но он не поехал, так и остался на первом этаже.
Юрий равнодушно пожал плечами. Он явно не собирался менять планы на вечер.
Саше хотелось плакать от обиды, но не позволяла гордость и злость.
Она очень изменилась за последние месяцы, похудела и осунулась. Аппетит отсутствовал, к тому же хроническое недосыпание и бесконечные заботы о доме и маленьком ребенке истощили ее организм. Муж ни в чем не помогал, не жалел жену и не интересовался ребенком. Саша чувствовала себя усталой и больной, и душа ее тоже была больна – больна от одиночества.
– Мы тебе не нужны. Уходи к одной из своих заразных помоек и живи там! – со злостью сказала Александра, протягивая руки, чтобы взять дочку.
– Тебе надо, ты и уходи, – бросил Юрий и, не дав Аню жене, усадил ее в кроватку.
– Куда я пойду, с ребенком?
Он как будто не услышал.
– Хорошо, – нахмурилась Саша, – я вернусь домой. Только купи мне билет на самолет и заплати половину за все, что здесь есть.
– У меня нет денег, – последовал ответ.
Сашу он не устраивал.
– Можно все продать и деньги поделить.
– Еще чего! – скривился Юрий. – Да я лучше мебель топором порублю, чем тебе отдам!
– Ничтожество, –