– Давай без отчества и на «ты». – Ксюша нахмурилась.
Для Лизы она, конечно, в первую очередь преподаватель, хореограф, но от этого выканья чувствовала себя девушка неловко.
– Если так будет удобнее.
– Намного. – Уголки губ Синициной дрогнули в мягкой улыбке. – А то я себя чувствую неуютно.
– Ну Вы же все-таки преподаватель. То есть ты. – Лиза тоже улыбнулась. – Так зачем ты меня позвала?
Ксения опять стала серьезной. Она кинула взгляд в зеркальную гладь стены, где отражался весь зал, а потом спросила:
– Что между тобой и Самойловым происходит?
– А что между нами происходит? – на нервном выдохе поинтересовалась Меркулова.
– Об этом я тебя и спрашиваю.
Ксюша еще больше утвердилась в своих подозрениях, хотя после увиденного ею сегодня подозрения эти и так трансформировались в стопроцентную уверенность.
– У меня с ним ничего не происходит, – пожала Лиза плечами. – Макс меня на дух не переносит, вот и все.
– Все? – Ксюша ей не верила и не скрывала этого. – А я убеждена, что история с твоим братом и Лилей это не все. Лиз… я видела вас сегодня в коридоре, возле туалета.
– Ну и что? – Лиза сложила руки на груди, но, простояв так несколько секунд, снова опустила ладонь на идущую вдоль стены перекладину.
– Между вами ведь еще что-то личное есть, да? Я видела, как он вслед тебе смотрел. И сказал что-то… Лилит… Лолита… или что-то такое, я не знаю точно.
– Лолита… – Лиза усмехнулась. – Он сказал Лолита.
– И что это значит?
– Ты разве Набокова не читала? – Ухмылка Лизы превратилась в снисходительную улыбку.
– Читала, конечно.
Чем дальше заходил этот разговор, тем меньше понимала Ксюша. Лиза никак не походила на распутную Набоковскую малолетку.
– Ну а тогда чего спрашиваешь?
– Ты-то тут при чем?
– Я?.. – Улыбка стала едва заметной и печальной. – Ты говоришь, что нас личное связывает? Связывает. Я переспала с Самойловым, когда мне было двенадцать.
Сказав это, Лиза отлипла от перекладины и сделала несколько шагов по залу. Ксюша молчала. Обернувшись, Лиза посмотрела на нее. Она была ошарашена. Да, таких откровений Синицина точно не ожидала, и Лизе стало смешно.
– Ты серьезно? – Ксения кашлянула. Если бы она решила завести этот разговор, скажем, за чашкой чая, то точно бы подавилась.
– Шучу, конечно. – Фигуристка опять улыбнулась, но взгляд при этом так и остался грустным. Только Ксюша хотела было что-то ответить, как Лиза добавила: – Мне было четырнадцать.
Ксения вновь поперхнулась собственными словами. Что-то подсказывало, что на этот раз Лиза не врет, не может врать. Это было заметно по ее глазам. Такая тоска таилась в них, что становилось понятно: прошлое этой юной женщины хранит в себе немало секретов.
– Он…
– Не он, а я. – Голос Лизы стал жестким, почти грубым. – Он немного выпил,