– Я п-поеду в школу, – запинаясь и глотая слезы, проговорила фигуристка и отстранилась от Ксюши. – Буду трен-нироваться.
– Нет, ты поедешь домой, – категорично заявил Евгений. – Поедешь домой, съешь что-нибудь вкусное и ляжешь спать. Ты меня поняла?
Лиза кивнула, утирая лицо рукавом олимпийки.
– Все потом. – Ксения взяла Меркулову за руки и крепко сжала ее кисти. – Главное – не сдавайся. Завтра ты должна выступить.
Лиза снова кивнула и надрывисто выдохнула, пытаясь сдержать новый поток слез.
– Иди переодевайся. – Миронов обнял девушку и погладил ее по плечу. – Все будет хорошо. Не надо плакать.
Когда Лиза поплелась к раздевалке, Ксюша посмотрела на Евгения и проговорила:
– Вряд ли сейчас может быть что-то хорошо.
– Ничего. На Россию она так и так попадает. Лиза девочка с характером, только бы руки завтра не опустила.
– Я не могу понять, что случилось, Жень. И молчит, не говорит ничего.
– А что она может сказать?
– Хотя бы почему на лед выскочила в последний момент, – сказала Ксения с недоумением.
– Это да… – Миронов задумался, а потом качнул головой.
Боковым зрением Ксюша заметила направляющегося к ним Макса и тут же обернулась к нему. Шальная мысль проскользнула по краю сознания Ксении, заставляя ее вглядеться в лицо Самойлова, но спортсмен был хмурым. Ксюша потерла лоб ладошкой, прогоняя закравшиеся подозрения, и снова посмотрела на фигуриста. Нет, радостным или довольным он однозначно не выглядел.
Самойлов и в самом деле не ощущал никакой радости от провала Лизы. И вроде бы должен был, а ничего схожего не чувствовал. Он видел ее прокат практически целиком: и неудачный каскад, и неуверенную дорожку, и бабочку вместо акселя. Видел, какой потерянной была Лиза, ее взгляд. Видел, как она, опустив голову, ушла со льда. Некстати вспомнилось, как выкладывалась она на тренировках, как изматывала себя в последние дни.
Посмотрев на Миронова, Макс ощутил внутренний укор: тренер тоже был подавлен, расстроен. Женя всегда делил со своими спортсменами и победы, и поражения, радовался вместе с ними, падал и вставал. Сейчас Миронов переживал за Лизу, и удачный прокат Макса с Алисой никак не скрадывал его мрачного настроения. И если до Лизы Самойлову дела фактически не было, она словно кость застряла у него в горле, то к тренеру он испытывал искреннее уважение.
– Алиса уехала? – спросил Женя у Макса, когда тот подошел совсем близко.
– Давно уже.
– Ты на машине? Сможешь Лизу до дома довезти?
– Я как раз хотел это предложить, – с готовностью ответил Самойлов.
– Она сейчас не в том состоянии, чтобы о себе как следует позаботиться, – проговорил Миронов с горечью. – Только вези ее домой. Если будет рваться в школу, скажи, что я запретил.
– Ты бы сам ей это сказал. Вряд ли она меня послушает.
– Я сказал. – Евгений