– Ум. (В библиотеке.) – отвечает Умау.
– Ум? (А если серьёзно?)
– Ум. Ум? Ум. Ум! (Я увидел её на углу двух главных улиц. Она шла мне навстречу и о чём-то думала, а вы знаете, какая это сегодня редкость – встретить просто так на улице, да ещё и на главной улице, думающего человека? Я спросил её, сколько сейчас времени, она задумчиво сказала, что не знает даже какой сегодня день, потому что думает о вечном. И вот тут я понял, что влюбился!
– Ум? (Когда это было?) – спрашивает Торгаш.
– Ум. (Позавчера, я как раз шёл от вас.)
Торгаш обращается к девушке:
– Ум. Ум? (Расскажите что-нибудь о себе, Ума. Извините, спрошу ещё раз: вы понимаете, куда попали, знаете, что такое литература, и вообще, что было до Построссии?)
– Ум. Ум. (Я прочитала много старых слов о том, что было раньше, я умею читать, прабабушка втихаря научила… а потом за ней пришли. Я хочу сотрудничать с вами и даже принесла вам в подарок небольшую книгу.) – говорит Ума и с этими словами вытаскивает откуда-то из-за пазухи маленькую книжку в песочно-жёлтой обложке.
Торгаш принимает подарок с благодарностью и настороженностью одновременно, он быстро пролистывает книжицу и протягивает её мне, если я правильно понимаю, для последующего изучения. Интересно. Пусть общаются дальше, а я отхожу в угол изучать книжонку какого-то неизвестного мне автора. Извините, пока отключаюсь.
Снова этот противный звук в вашей голове, удивительно, но ваш мозг опять не взрывается (вот видите, какой он у вас крепкий!). Звук быстро исчезает, не оставив после себя даже тихого радиошума.
3
И снова этот уже, наверное, проклинаемый вами звук из будущего. Хорошо, что он всегда так быстро исчезает.
Эти трое что-то бубнят в соседней комнате, а я всё рассматриваю подарок – маленькую книжонку объёмом в семьдесят две странички. Автор некий Антон Горынин, год издания – две тысячи пятнадцатый, Оренбург. Да, был до войны такой город на бывшей условной границе Европы с Азией. Это дебют, как я понимаю. Очень скромный дебют. На фотке автор улыбается закрытым ртом, а в глазах какой-то напряг. Странные эти лица из позапрошлого века, сплошные неврастеники. Успел просмотреть содержание – неплохо, такая тяга к философичности и горькой иронии, но это только ещё тяга… была. Интересно, что с ним стало потом и как он умер… Книжка открывается странным рассказом о семилетних детях в песочнице, неужели дети этого возраста когда-нибудь так разговаривали? Современные дети более-менее умкать только к трём годам в среднем начинают. А ну-ка тираж… всего-то двести экземпляров!
Врываюсь в комнату с Торгашом и гостями.
– Ум! Ум! Ум! Ум! Ум! (Это же настоящий раритет! Вполне возможно, таких книжек целиком больше нет на Земле! Или их единицы остались! Настоящая библиоредкость! Ума, чувствую, мы с вам подружимся!) –