– Вы нашли её? – брови женщины снова поползли вверх, собирая лоб морщинками.
Лана кивнула и тут же пояснила:
– Это оказалось не так уж и трудно. Она всё время проводит в больнице, около кровати больного сына.
Женщина-адвокат изумлённо взглянула на свою собеседницу:
– Надо же! Значит, она с вами говорила? А вот мне с ней поговорить не удалось. Сразу после того, что произошло в доме её родителей, она всячески скрывала своё местопребывание. Я в то время пыталась с ней связаться, хотела прояснить кое-какие моменты, но она наотрез отказалась со мной беседовать, причём сообщила мне об этом не лично, а через своего адвоката. С тех пор я больше о ней не слышала. Не считая её писательских успехов, конечно. Видимо, время повлияло на её решение… – задумчиво добавила женщина, – или то, что вы были с ней знакомы ранее.
– Возможно, – согласилась Лана.
– И что же вам нового рассказала эта особа?
– Для меня стало неожиданностью, что она описывает Анну несколько иначе, чем её помню я, – поделилась она своими сомнениями, – словно это совсем другой человек. Я уже не знаю, чему верить. То ли полагаться на свою память, то ли прислушаться и составить новое мнение о девушке, которая много лет назад исчезла так внезапно. Мне кажется, – нахмурившись, продолжала она, – что-то в рассказе Доры не вяжется. Эта её навязчивая идея, что отношения между Анной и тем парнем Максом, были лишь прикрытием. Но с другой стороны, ведь у неё есть сын от этого человека.
– Сын от того убитого парня? – адвокат была удивлена вновь открывшимся фактам.
– Да.
Женщина задумалась, барабаня пальцами по столешнице.
– Признаюсь, с этой девицей мне тоже многое не ясно, – недовольно проворчала она. – Я как-то на досуге прочла её творение. Мне, как адвокату, весьма любопытно то, что она в таких подробностях смогла описать убийство своих близких, будто и не пряталась вовсе в подвале, а всё время подглядывала из-за угла. Я, конечно, не исключаю того, что возможно наша доблестная полиция не чиста на руку и просто выдала ей все материалы дела… Но такая осведомлённость! Деньги в нашем мире, как известно, творят чудеса. Уж я бы эту малышку и её издательство припёрла к стенке, будь моя воля, – мечтательно закатила глаза женщина, улыбаясь своим мыслям. – Но мой подзащитный повёл себя не вполне здравомысляще, категорически запретив мне что-либо предпринимать.
– Его сын говорит, что он ни слова не сказал о том, что произошло в тот день.
– Нем, как рыба, – подтвердила женщина, делая глоток кофе из маленькой чашки, которую секундой ранее поставил перед ней официант. – Прямо до бешенства меня доводил своим молчанием. Что я только не предпринимала: и угрозы, и лесть, и шантаж. Не сработало! Когда я только начала вести это дело, Равиль Кан производил впечатление, абсолютно потерянного человека. Он