– Я когда вспоминаю тот случай… – начал Кошелев, и Славич, немедленно догадавшись, о чем он собирается говорить, поспешно вскинул руку.
– Не надо!
– Чего не надо? – ожесточенно воскликнул Кошелев. – На твоем месте любой мог… Ну скажи, кто мог догадаться, что там его баба! Это же… Это!..
Не подыскав подходящих слов, Кошелев крепко ругнулся и взмахнул в воздухе растопыренной пятерней.
– Кончай, Петр, все это мы уже проехали, – устало сказал Славич.
– Тебя выгнали, а кто остался?.. – тянул свое Кошелев.
– Меня не выгнали. Я на пенсии по выслуге лет.
– Да ладно тебе, – Кошелев снова налил и тут же, задрав подбородок, выплеснул водку единым движением себе в горло. – И водку перестал пить…
Некоторое время они сидели, погруженные каждый в свои мысли.
– Я вот даже иногда боюсь, – пробормотал Кошелев, – придешь к тебе, а ты уже это…
– Да брось ты, – отмахнулся Славич. – Не застрелюсь, не бойся. Ты меня совсем уж за дурака держишь. Нормально я живу, Кошелев. Нормально. Сам разве не видишь – чисто, прибрано. Бутылок пустых нет. Так ведь?
– Так, – согласился Кошелев, подозрительно зыркнул на Славича и снова выпил.
Они говорили еще несколько минут о несущественном. Затем Кошелев поднялся.
– Я пойду.
Славич тоже поспешно вскочил, сделал попытку выразить сожаление скорым уходом – получилось не очень похоже, но Кошелев не обратил внимания.
– Ты заходи, – только и сказал Славич.
– Насчет охраны решай, не тяни. Свято место пусто не бывает, сам знаешь.
– Обязательно, – с готовностью кивнул Славич. – Только немного попозже. Мне тут с делами своими нужно немного разобраться.
Кошелев взглянул на него с сожалением и грустью.
– Вижу я, какие у тебя дела. Кончай, Игорь, думать об этом. Башку сломаешь, точно тебе говорю!..
Славич закрыл за ним дверь и вернулся в комнату. Глянул на бутылку с остатками водки, после короткого раздумья налил полную рюмку, медленно поднес ко рту, но пить не стал, осторожно отнес на кухню и вылил в раковину. Славич точно знал, что пить ему сейчас нельзя ни в коем случае.
На следующий день погода испортилась. Вместо неба над крышами домов повисла серая муть. Тягучий холодный дождь полился с монотонностью отчета о проделанной работе. Отзываясь на ненастье, заныла сломанная пять лет назад ключица. Славич угрюмо думал, что это первый признак постепенно приближающейся старости: год назад, кажется, еще не болело… Или болело, черт его знает.
Ключицу ему в двух местах разломал жакан, выпущенный почти в упор совершенно обезумевшим от водки и страха бандитом, которого они после двухдневной