Они выпили по второму стакану, и Дмитрий почувствовал, что вино ударило ему в голову. Оно оказалось приятным на вкус, но довольно крепким. Старик пошел к плите, перевернул вилкой макароны, поколдовал над ними, что-то досыпал, доливал, мешал и наконец поставил перед Дмитрием дымящуюся сковородку.
– Ешь, Митя, ешь! Мои ребята очень уважают макароны по-флотски. Бери прямо со сковородки, они так вкуснее. Винца можно еще выпить. Потом спать будем, а утро вечера мудренее. Ты, Митя, меня слушай. Я тебя человеком сделаю, выведу тебя из тупика. Специальность получишь.
– У меня есть две, – с гордостью заявил Дмитрий. – Я бульдозер водил и электриком могу.
– Электрик – специальность что надо! На корабль бы тебя, да нет тут таких кораблей. Так что поговорю я в одном санатории, там товарищ моего младшего по водоснабжению заведует. Поможет устроить, а поживешь пока у меня. Вот какой мой план. Что скажешь?
Старик захмелел и открылся всей своей добротой, на которую был способен, и Гаврилин вдруг поверил, что действительно станет человеком, выйдет из проклятого тупика. «С первой же получки отнесу в киоск все, что взял!» – дал себе слово и был настолько искренен в своем намерении, что стало ему радостно на душе и захотелось покаяться перед стариком, как ограбил, обидел женщину, чтобы знал он до конца, кого приютил, чтобы не было больше никаких между ними страшных тайн.
«Это было какое-то отчаяние, безумие, я и сам не знаю, как это совершил. Наверное, потому, что научился я кое-чему в колонии, много наслушался про легкую деньгу. Там академия – не хочешь, да выучат. Но я пойду к этой женщине, я отнесу все до копейки, до последнего медного гроша!»
Он уже открыл было рот, чтобы все это сказать старику, но тот перебил его и, будто угадывая мысли Гаврилина, поднял указательный палец и нравоучительно добавил:
– Что там у тебя было – захочешь – расскажешь. Это дело твоей совести. Что было – должен исправить. Главное, не пропускай мимо жизнь, цепляйся за нее каждый день, каждый час. Жизнь – она красивая, ты только к ней приглядывайся. Ты ее просто еще не познал. Один дом сработал своими руками, до гроба будет гордиться, что люди в нем живут. Другой – виноград посадил, люди будут есть виноград, вино пить и неважно, что не запомнят его имя, важно, что он после себя что-то оставил. Я вот, вроде, ничего в жизни такого не сделал, кроме как сынов вырастил да чоботы шить научился. Землю копал, чоботы шил – вот и вся моя жизнь. На чоботах я мастер. Вот мой инструмент! Сам его делал! – с гордостью проговорил старик.
Сильный металлический удар заставил Дмитрия вздрогнуть, он вскинул голову и увидел, что старик в одной руке держал сапожный молоток с широкой шляпкой, а в другой цепко зажал железную лапку. Он еще раз ударил молотком по лапке, и снова