Рассказы из доброй жизни. Татьяна Мушурьян

затем дотрагивались пальцем до его лапок, и он сразу послушно переступал на него. Он хорошо понимал, что его день окончился. Когда мы подносили его к клетке, он по прутьям забирался на свою любимую жердочку-качалку, и мы накрывали клетку большим темным платком. Я не знаю, когда Гоша просыпался, но пока в комнате было тихо, он не производил ни шороха, ни звука. Стоило нам что-то сказать или просто громко вздохнуть после сна – в накрытой платком клетке начинался переполох: Гоша метался, кричал, требуя освобождения. Надо сказать, семья у нас творческая и эмоциональная, и иногда мы забывали, что теперь у нас в доме постоянное «недремлющее ухо». К этому времени запас Гошиных слов и фраз был огромен, и каждое утро, борясь за вызволение из клетки, он заливался тирадами, состоящими из выражений литературного жанра… и не очень.

      Постепенно мы стали абсолютно точно знать, кто в доме хозяин.

      Наша дочка стала выражать нам неудовольствие по поводу того, что мы «слишком много ему позволяем» и что он «вообще уже обнаглел». Мы не спорили, это так и было. Гоша, что называется, сел нам на шею и свесил лапки. Но мы уже слишком полюбили его и восторгались его умом все больше и больше. Некоторые друзья говорили нам, что ему скучно без пары, что обычно попугайчики живут в клетках по несколько штук. Но мы утверждали, что наш Гоша гений, а жены только мешают гениям развивать свою гениальность. Да и Гоша считал своей семьей именно нас и чувствовал себя очень комфортно. Когда он оставался дома один, я, открывая ключом дверь, слышала, как он, летая туда-сюда по коридору, кричал: «Ма-а-мочка пришел, ма-а-мочка пришел». А едва я входила, он прыгал на мою сумку и старался залезть внутрь, зная, что именно оттуда появляются все его любимые вкусности. Еще, что поражало меня и что одновременно, заставляло сомневаться в моих догадках, это то, что казалось: у этой маленькой пташки есть душа. Иначе чем объяснить, что в моменты моего душевного дискомфорта, грусти или просто задумчивости Гоша, на скорости облетев всю квартиру, находил меня, тихо сидящую где-нибудь, садился ко мне на плечо, быстро подбирался к моим губам и, прижавшись к ним теплым носиком, мог просидеть, закрыв глазки, до тех пор, пока я не встану…

      К нам часто приходили друзья, и посиделки эти порой проходили на кухне.

      Гоша всегда занимал наблюдательную позицию, восседая на высоком холодильнике. Однажды пришла к нам наша знакомая, и к ее приходу я испекла пирог с капустой. Мы сели за стол, я налила всем чай и разложила пирог по тарелочкам. Когда наша знакомая взяла пирог и поднесла его ко рту, Гоша, спикировав прямо на ее пирог, стал рвать его клювом на мелкие кусочки. От испуга она завизжала, пирог выпал из ее рук на стол, а потом и на пол, а Гоша быстро смылся в неизвестном направлении. Но наша знакомая была девушка с юмором и, слушая наши извинения, она сказала: «Молодец, правильно! Нечего хозяев объедать, когда продуктов в стране не хватает».

      Мы посмеялись, а Гоша надолго где-то затих. Появился он только тогда, когда мы, открыв входную дверь, провожали нашу гостью. Гоша летал по прихожей туда-сюда,