– Только попробуй что-нибудь ляпнуть, – пригрозила она, взгромождаясь на табурет.
– И в мыслях не было…
Хотя, конечно, было. Но лучше я воздержусь.
Спросили клюквенного морсу. Вернее, Машка и спросила. Я-то пива хотел – подавальщицы в красных сарафанах разносили симпатичные кружечки с пенными шапками, но моя новая напарница, больно ткнув в бок острым кулачком, прошипела:
– Обойдесся. Мало ли что…
В целом, она была права.
Кроме морса, нам принесли корзинку с чесночными хлебцами, блюдо с жареной корюшкой и целую миску грецких орехов. Мы ничего такого не заказывали, но деда Фира, на мгновение возникнув за плечом, протарахтел:
– Угощайтесь, детки. За счёт заведения.
Маха тут же потянулась к рыбе.
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросила она, засовывая в рот целую рыбку. На щеки и подбородок ей брызнуло масло. Я, вздохнув, тоже взялся за вилку. – Княгиню и вправду казнят? Спросила она это очень громко, совершенно не скрываясь. Я нервно огляделся.
– Не знаю. Бвана после встречи совсем духом упал.
– А тебе не кажется, что это она так его подзуживала? Ну, типа… на слабо?
– С чего ты взяла?
– Женская интуиция, – игнорируя салфетку, она облизала пальцы и шумно приложилась к высокому стакану с красным, как кровь, морсом.
– Это у тебя-то?
– А чего? По-моему, всё понятно.
– Это ты по собственному опыту?
Машка на мой сарказм только закатила глаза, и упрямо продолжила:
– Базиль – её бывший, так? Но обратилась она именно к нему, а не к кому-то другому.
– Бвана – лучший. Если он не сможет помочь – никто не сможет.
– Вот то-то и оно. Ольга – магичка. Кто ей мешал… ну, обернуться птицей, например, и улететь? В Москву, под крылышко товарища Седого? Но она осталась. Она хочет, чтобы Лумумба во всём разобрался.
– У нее там какое-то исследование, – вспомнил я. – Дело всей её жизни…
– Это – предлог. Она не может признаться, что ждет спасения от бывшего мужа, да еще и другого мага. Помнишь, что деда Фира говорил? Маг магу – волк…
На стол, громыхая крыльями как ангел страшного суда, пала птица Гамаюн. С места в карьер она ткнулась клювом в орехи, оловянная миска зазвенела, посыпались искры. Ворона, смешно растопырив ноги, шмякнулась на пол.
– Ты что, наклюкалась? – я помог ей взобраться обратно. Птица со скрипом повертела головой, на мгновение её глаза потухли и затем, как две лампочки, вспыхнули вновь.
– Я думала, это глазные яблоки.
– А то, что они твердые и коричневые, тебя не насторожило? – буркнула Маха.
– А может, они сушеные, – не сдавалась ворона. – О! Жареная рыбка!
– Она же железная, почему тогда столько жрет? – повернулась ко мне напарница.
– Для энергетической подпитки, – подкинув рыбку в воздух, птица Гамаюн заглотнула её вместе с головой и плавниками, как червяка. Затем, схватив