Но жизнь продолжалась, мы ходили на так называемые пары, которые нам давали оставшиеся в городе преподаватели, слушали лекции. Доминик мне писал по мере возможности о парнях, которые уехали со страны, таких же как он, много кто из них не доучился, некоторые ушли на войну, разругавшись с родными, некоторых близкие наоборот поддержали. Многие оставили любимых в родных городах, селах.
«Здесь нет супергероев, моя душа, – писал Доминик, – здесь все в равных условиях. Автомату, гранате и танку все равно, кто ты и что из себя представляешь. Все терпимо, но невыносимо без тебя. Я отдаю себе отчет в том, что сам сделал выбор, но меня греет мысль о тебе, что мне будет к кому вернуться. Я не знаю, как смогу разыскать отца, удастся ли мне это, ведь я даже не в той стране, но я приложу все усилия, чтобы спасти хотя бы отцов и матерей других людей. Будь осторожна, Николь, пожалуйста. Я знаю твою сумбурность, поэтому и переживаю. Береги маму и брата. И помирись со своими, поговори. Поверь, сразу от сердца отляжет. Если станет слишком опасно, езжай к ним. У меня болит душа от тоски, когда я смотрю на твою фотокарточку. Люблю тебя, помни об этом. Твой Доминик».
Я не знала, как реагировать на его просьбы: к его родным я наведывалась часто, хоть они и жили на другом конце города. Мне всегда было легко с ними, и я любила бывать у них в гостях. Они относились ко мне, как к законной невестке. Его брат был так непохож на Доминика – весь в отца. Он поступил в юридический и мечтал стать адвокатом. Но его училище уже закрыли, и парень пока сидел дома. Мама была веселой и миленькой невысокой женщиной, она со всеми находила общий язык. Было странно, что такая миниатюрная женщина мать двух крупных высоких парней. Мы с ними часто обсуждали новости с фронта, письма от Доминика и делились своими наблюдениями.
Что касается моих родных, я не знала, что делать. Мне очень хотелось их увидеть, я не так уж сильно провинилась перед ними, тем более училась уже в медицинском, как они и хотели. Но, почему-то мне казалось, что если я вернусь туда, то болото провинции затянет меня, вцепится своими грязными липкими пальцами мне в ноги, и я застряну там навсегда. С другой стороны, так хотелось уткнуться отцу или матери в плечо и отпустить ситуацию, поделиться наболевшим.
Глубоко внутри меня сидела маленькая девочка, которая просто не хотела расставаться с городом, в котором все так напоминало о Доминике. Находясь здесь, я как бы еще чувствовала его присутствие, часто ходила на наше место, вдыхала ароматы жасмина. Ханна поддерживала меня, мы довольно крепко сдружились. Получив письмо, каждая из нас сразу делилась