– У меня тут еще салатик…
– Ма-ам, – протянула Катька, выразительно глядя на телефон в коридоре.
Переговоры длились долго. В конце концов, мать дозвонилась в какое-то НИИ в Питере, где работала много лет назад по распределению. На стол перед Катькой легла бумажка с паролями и явками.
«Святослав Федосов. Стенд «Лира». НИИЭФ.
от Ниночки Згловьевой, установка «Утро».
205 кабинет, стол у окна»
Что маму связывало с этим человеком, Катька решила не спрашивать. Есть цель, есть вектор. Есть возможность побывать в Петербурге… Все остальное неважно. Отцу она позвонит вечером, когда придет в свою однушку, он не откажется проводить на вокзал.
Катька нутром чуяла, как что-то неуловимо меняется, будто за ее жизнь взялся сейчас кто-то оптимистичный и не боящийся трудностей.
А пока… Москва. Здравствуй и прощай.
Катька шла по Баррикадной, уставившись на шпиль сталинской высотки. Напрасно: один раз едва не грохнулась, споткнувшись о бордюр недоделанного тротуара. Пришлось смотреть под ноги да по сторонам, на бурлящее варево повседневности, изредка вскидывая взгляд к молчаливым и строгим вершинам ушедшей эпохи. Такой она придумала себе маршрут – от Кудринской площади до Киевского вокзала.
Арбат встретил Катьку всем, чем был богат, словно на самом деле хотел проводить её. Из закусочных в морозный воздух струились дивные ароматы пережаренного в масле мяса, над ними царили блатные гитарные аккорды с претензией на Цоя, за углом трое звонко чокались и пили прямо из горла, а совсем уж тихо – слышащий да услышит – раздавалось шамканье пожилой учительницы: «Книги!.. Купите две – третья в подарок».
Встречные мужчины глядели на Катьку оценивающе, но быстро сникали: во-первых, ясный полдень не давал таких прав, какие обычно даёт синюшный, подсвеченный фурацилином фонарей вечер, а во-вторых, из открытых частей тела у Катьки сейчас были только глаза. И глаза эти советовали проходить и не задерживаться.
«Интересно, а в Питере такой же бардак, или там, типа, культурная столица?» – подумалось Катьке, но эту мысль она додумать не успела. «Москва будущего» – словно услышав Катькины мысли, Арбат подкинул ей кое-как слепленный стенд с разнокалиберными значками. Заметив интерес девушки, тощий пацан-альбинос высунулся из-за стенда, приглашающе кивая ей и всячески демонстрируя готовность услужить. «Немой», – дошло до Катьки, и она не стала смущать парня, переключившись на товар.
«Товар» был эпичен. Звездолёты над Кремлём, пятиуровневые развязки над площадью трёх вокзалов –