Сердце у меня отчаянно колотилось, я рассмеялся негромким нервным смешком. Посмотрев на Темпи, я увидел, что он выхватил меч. Пальцы его левой руки поджались, выражая смущение, потом сделали несколько быстрых жестов, которых я не понял.
Он убрал меч в ножны – безо всякого пафоса, небрежным, привычным жестом, все равно что руку в карман сунул. Разочарование.
Я кивнул. Я был, конечно, рад, что спина у меня не утыкана стрелами, однако засада, по крайней мере, дала бы нам понять, где искать разбойников. Согласие. Преуменьшение.
И мы молча зашагали дальше в сторону Кроссона.
Кроссон был так себе городок. Домов двадцать-тридцать и густой лес вокруг. Кабы он не стоял на королевском тракте, у него, пожалуй, и названия-то бы не было.
Однако, поскольку Кроссон стоял на королевском тракте, там имелась довольно приличная лавка, снабжающая всем необходимым проезжих путников и окрестные хутора. Была там и небольшая почтовая станция, по совместительству конюшня для наемных лошадей, и кузня, а также небольшая церковь, по совместительству – пивоварня.
Ну и, конечно же, трактир. Хотя «Смеющаяся луна» была чуть ли не втрое меньше «Пенни и гроша», она все-таки была на несколько ступенек выше, чем то, на что обычно можно рассчитывать в подобном городишке, – в два этажа, с тремя отдельными спальнями и баней. На большой вывеске, намалеванной местным маляром, была изображена растущая луна в жилетке, которая покатывалась от смеха, держась за живот.
В тот день я захватил с собой лютню, надеясь, что, возможно, мне удастся игрой заработать себе на обед. Но это был только повод. Я хватался за любую возможность поиграть. Вынужденное молчание томило меня не меньше, чем брюзжание Дедана. Мне еще не приходилось так долго обходиться без музыки с тех пор, как я бродяжничал в Тарбеане.
Мы с Темпи отнесли список нужных припасов пожилой тетке, которая торговала в лавке. Четыре больших каравая дорожного хлеба, полфунта сливочного масла, четверть фунта соли, мука, сушеные яблоки, колбаса, шмат грудинки, мешок репы, шесть яиц, две пуговицы, перья для охотничьих стрел Мартена, шнурки для башмаков, мыло и новое точило взамен того, которое разбил Дедан. На круг товару выходило на восемь серебряных битов из быстро худеющего кошелька маэра.
Мы с Темпи отправились обедать в трактир, зная, что все необходимое соберут не раньше чем часа через два. Как ни странно, я уже с противоположной стороны улицы услышал шум из зала. Обычно в подобных трактирах становится шумно по вечерам, когда там собираются путники, остановившиеся на ночлег, а не среди дня, когда все либо в поле, либо в дороге.
Когда мы отворили дверь, в трактире воцарилась тишина. Поначалу я понадеялся было, что посетители обрадовались, увидев музыканта, но потом я увидел, что все