Игнат вернулся в машину и направил ее к еле заметному проему в листве – счастье, что ехал медленно, потому что дорога резко сворачивала сначала налево и вниз, потом направо и вверх, так что он чудом избежал столкновения с деревом. Дальше Игнат полз очень осторожно, и не напрасно – еще несколько подобных ловушек подстерегало на пути. Потом дорога более-менее выровнялась, но поворотов, пусть и не таких крутых, все равно хватало, как и спусков-подъемов. Наконец перед Игнатом открылся великолепный вид на долину, которая вместе с окружающими ее холмами образовывала идеально-округлую зеленую чашу. По дну «чаши» змеилась, сверкая серебром, река, огибавшая центральный более низкий холм.
Игнат достал фотоаппарат и стал исследовать долину через объектив, поставив на самое большое увеличение, но ничего красного не попалось ему на глаза – на одном из склонов лепилась деревушка в окружении разноцветных квадратиков полей и огородов, на двух других – ровные ряды виноградников и серебряные облачка оливковых рощиц. Но на вершине центрального холма явно что-то белело – какое-то здание? Присмотревшись, Игнат разглядел среди зелени несколько участков подъездной дороги.
Подумав, он решил начать с центрального холма – дорога привела его к ажурным чугунным воротам, которые выглядели так, словно не открывались лет сто. «IL MIRACOLO» – прочел он надпись вверху. «Мираколо»?[6] Какое странное название для виллы! Он подошел к воротам поближе, но ничего, кроме запущенного сада, не было видно. Игнат несколько раз посигналил, но только распугал птиц – даже большая сова сорвалась с ветки и перелетела на другое дерево, по пути описав над ним полукруг. «Ладно, сгоняю в деревню», – решил он и отъехал, с трудом развернувшись на крохотном пятачке перед воротами. Он так и не заметил коренастого мрачного человека в надвинутой на глаза шляпе, который наблюдал за ним из-за кустов, а когда Игнат отъехал, тот подошел к ажурной решетке и стал смотреть вслед, пока машина не скрылась за деревьями.
В деревне Игнату не удалось ничего толком выяснить. Редкие прохожие шарахались, а продавцы в лавчонках говорили на каком-то странном диалекте. Больше всего ему повезло в крошечном магазинчике, напоминающем сельпо в российской глубинке – Игнат с изумлением оглядел богатый выбор кос и топоров, среди которых сверкали эмалью веселенькие кастрюльки. «Косу, что ль, купить? Или топор?» – подумал он. Продавец – худощавый субъект неопределенного