Жители Рима и не подозревали, что все 666 демонов, обитающих на земле, той ночью облюбовали печально знаменитый Колизей. Двенадцать повелителей присутствовали в человеческом обличье, остальные парили в воздухе, заслоняя небесные светила.
Рахав, повелитель гордыни, расположился в центре. Всеобщее внимание будоражило его, и он окинул свирепым взором многотысячную толпу потомков повелителей – исполинов, – созванных в Рим со всех концов света.
– Официально объявляю форум открытым, – провозгласил Рахав.
Повелители и духи почтительно выразили свое одобрение: первые – скандированием, вторые – хлопаньем и свистом огромных крыльев; всё это слилось в жуткую какофонию, заполнившую собой пространство Колизея. Исполины застыли в напряженном ожидании – пришло время Рахаву огласить причину, по которой их собрали.
– Дошло до нас, что двое из вас, исполинов, не считают более необходимым трудиться в поте лица своего на ниве зла, хотя только для этого их и растили.
Никто не шелохнулся.
Рахав глазами отыскал в толпе молоденькую девушку – совсем еще девочку, – которая дернулась под безжалостным взглядом, как ужаленная, и отвела свои миндалевидные глаза. Из ее высокой прически выпал темный локон.
– Выходи, дочь Алоцера. – При этих словах девушка всем телом задрожала.
– Феми? – повелитель гнева Алоцер, недовольно нахмурившись, шагнул вперед, ища глазами свою дочь.
– Отец… – Для обыкновенного человеческого уха шепот Феми был неразличимо тихим, но его расслышали все, кто находился в эту ночь в Колизее.
– Поди сюда, – сказал Алоцер. – Чем ты провинилась?
Феми, шурша египетскими шелками, приблизилась к нему.
– Умоляю, отец, смилуйся надо мной! Я ношу ребенка, твоего внука.
Алоцер помолчал, морщины на его лбу разгладились.
– Это всё? Ты знаешь, конечно, что не переживешь роды?
Феми потупилась и кивнула. Алоцер повернулся к Рахаву и с нескрываемым раздражением заговорил:
– Это ведь довольно обычное дело, Рахав. Вряд ли стоило созывать чрезвычайный форум из-за беременности усердно работающей девушки.
– Ну, разумеется, – насмешливо произнес Рахав, поворачиваясь к Феми. – Уверен, эта беременность – результат неустанных трудов. Вне всякого сомнения, ты приобрела ее, вводя в грех кого-то из людей… Так ли это, дочь Алоцера?
Так вот в чем причина! Лицо девушки в ужасе исказилось. Она принялась было шарить глазами в толпе, но встречала лишь пустые и враждебные взгляды, а затем бросилась на колени перед отцом и принялась исступленно целовать его ноги. Алоцер в изумлении уставился вниз:
– Кто он? С кем ты была?
Феми отчаянно замотала головой, ее окончательно растрепавшиеся волосы мели землю вокруг ног повелителя.
Рахав нагнулся и, схватив Феми за волосы, рывком развернул ее лицом к себе:
– Отвечай отцу. Скажи ему!
Но Феми лишь плакала, а когда Рахав потянул сильнее, закричала от боли. – Страх не дает ей говорить, и это объяснимо, потому что отец ее ребенка – не человек. Он из этих. Из ее породы.
Толпа хором ахнула, потом все зашептались и зашикали друг на друга. Алоцер сощурился так, что глаза превратились в две тонкие щелочки, и по очереди поглядел на Феми и Рахава.
– Это точные сведения. – В уголках губ ухмыляющегося Рахава выступила пена. – Подозрение возникло у одного из моих самых преданных легионеров, а затем мы получили подтверждение от испы, которая знала обоих.
– Так о ком речь? – спросил повелитель ненависти Сонеллион, сверкнув прозрачными ледяными глазами. – Кого нам надо наказать?
Рахав поднял бровь, нарочно затягивая ожидание.
– Ёсиро, сын Иезавета.
– Не может быть! – к Рахаву подскочил Иезавет, повелитель лжи, и в его глазах сверкнул красный огонь. Ростом он был меньше остальных повелителей, но превосходил всех скоростью и меткостью. – Где испа, осмелившаяся возводить подобные обвинения?
– Мне очень жаль, – Рахав прижал ладонь к сердцу, – но раскрыв нам эту ужасную правду, она лишила себя жизни.
– Ёсиро всегда верно служил нашему делу! – закричал Иезавет, не обращая внимания на ужимки Рахава.
– Увидим. Ёсиро, выйди вперед.
Толпа начала расступаться, пропуская Ёсиро. Статный – выше отца – юноша с тонким изогнутым мечом за поясом приковал к себе все взгляды.
– Ни шагу дальше, – скомандовал Рахав. – Сложи оружие, или его отберут у тебя силой.
Иезавет принялся бранить сына:
– Глупый мальчишка! О чем ты думал? Твое дело – вредить людям, а не терять время с сестрой-исполинкой!
Ёсиро посмотрел на Феми, которая продолжала лежать у ног отца, и, вытащив меч из-за пояса, положил его на землю.
– Это только моя вина, – сказал он, обращаясь ко всем повелителям. – Оставьте Феми.
– Как