Димитров молчал.
– Символику твой знакомяга какой-то делает, перевозчик, – продолжил я. – Ты с ним сам договаривался, сказал, чтобы я не лез. Календари вот лежат, их просто ещё бухгалтер в зал не оформила. Вот, – я взял со стола бухгалтера и бросил к Димитрову на стол пачку календарей. – Что там ещё. А, унитаз. Унитаз, Дима, у нас течёт оттого, что это ты заключал договор аренды на помещение…
Я стал рассказывать дальше своё видение наших совместных дел, но Змитер меня перебил.
– Меня жена выгнала, – буркнул Димитров и достал что-то из-под стола. Щелкнул крышкой, срывая пломбу, и глотнул прямо из горлышка. Водка. Меня передёрнуло.
– Будешь? – спросил мой самый главный директор, кривясь и ставя бутылку на стол.
– Не буду, Дима. Прости. Чуть выбрался вчера.
– А, – сказал Димитров. – А я вот так и не выбрался. Вчера пришёл домой, а в двери верхний замок закрыт. От которого у меня ключа нет.
– Строгая у тебя жена.
– Специально врезали, – с каким-то мазохистским удовольствием произнес Димитров. – Чтобы я выбраться не смог, когда запой. Хорошо, пусть запои действительно не нужны, пусть замок…
Жена действительно иногда просто не выпускала самого главного директора из дому. Я сначала не мог этого понять, потом смеялся, затем начала раздражать невозможность оперативно решить какие-то вопросы.
– Но, чёрт побери, не домой же меня не впускать мы этот замок повесили!
Димитров добавил много матом. Потом снова приложился к горлышку своей бутылки, и в этот момент вошла Веснина. Змитер, не отрываясь от горлышка, перевёл взгляд на Веснину, махнул ей рукой – «заходи», спокойно допил, сколько хотел, и поставил бутылку. Теперь уже, правда, под стол.
Веснина не повела своей четко очерченной, «вразлет», бровью. Я поздоровался с ней. Она со мной. Мы приступил к своим делам.
У Змитера же, похоже, сегодня никаких дел не было. Он ещё немного посидел, впитал и переварил. Потом Димитров заинтересовался порезом на полу:
– Гляди ты! Только же постелили линолеум… новое всё… А уже порез.
Он оглянулся на нас:
– Никто не знает, чем бы тут..? – спросил директор издательского дома.
– Иодом можно, – неожиданно предложила Веснина.
– Или зелёнкой, – добавил я.
Димитров пошевелил ногой линолеум и совершенно беззлобно сказал:
– Юмор – это хорошо… – тут новая мысль пришла в его светлую голову, и глава концессии спросил:
– А может, у кого трубка есть? – спросил Димитров. Сигарет он не курил, курил исключительно табак.
– Как ни прискорбно, – ответил я.
У Весниной трубки также не было.
Змитер подумал и сказал:
– А вот скажи мне, Саша.
Учредитель концессии собрался с мыслями и продолжил.
– Почему