Тип лежал неподвижно ничком в грязь на расстоянии вытянутой руки. Плащ на его спине вздулся пузырем, а из затылка торчал тонкий металлический прут. Он продолжал сжимать мертвой хваткой Генкино запястье.
С падением все вокруг изменилось. День померк. Голубое небо задернулось серыми рваными лохмотьями облаков, солнце скрылось, моросил нудный дождь, воняло тиной и кислятиной. Волга исчезла. То тут, то там, уродливыми скульптурами, возвышался над донной топью затонувший хлам, облепленный водорослями. Поля зеленой плесени пленкой покрывали жидкую гать. Весь мир окрасился в серо-черные тона, словно на стекло, через которое смотрел Генка, выплеснули помои.
Он медленно погружался в топь, не предпринимал попыток спастись, только вертел головой по сторонам, нереальность происходящего и пожирающий ужас лишили способностей соображать и действовать.
Вдруг, слева, что-то громко хлопнуло и его окатил фонтан грязи. Генка вздрогнул, часто заморгал и повернул голову. Возле плеча лежала широкая доска.
Непонимающим взглядом он уставился на шершавую поверхность с трещинами, забрызганную серыми каплями. Жижа тем временем подобралась к груди, труднее становилось дышать.
Громкий нетерпеливый шепот донесся откуда-то слева. Генка устремил в ту сторону взор. В сумерках на каменной стене причала выделялось темное круглое пятно. «Оттуда»,– подумал Генка. Он слышал звуки, но совершенно не понимал их смысла. Тем временем топь постепенно проглатывала его и уже подбиралась к плечам.
Из темноты снова донеслось шипение. Затем послышалось нетерпеливое постукивание чего-то твердого по дереву. Генка, щурился, вглядываясь в черное пятно.
– Сволочь, хватайся, – прозвучал громкий раздраженный голос. Через мгновение от стены отделилась тень. Пригибаясь, балансируя руками, часто переступая, человеческий силуэт быстро двигался по доске к нему. По мере приближения незнакомец проявлялся, превращаясь в реальный образ.
Генка продолжал оставаться пассивным наблюдателем и даже тогда, когда небритая физиономия склонилась над ним и что-то стала громко отрывисто шептать, протягивая в его сторону руку. Без интереса он смотрел на суровое мужественное лицо, на мерцающие искорки в глазах, на голые мускулистые руки, на грубую одежду, накинутую на плечи как пончо и стянутую на поясе.
Крепкая пощечина немного привела Генку в чувства. Сознание стало проясняться и до него стали доходить слова незнакомца.
– …хватайся, давай, придурок. Чтоб тебя, – мужчина тряс перед его носом раскрытой ладонью.
Не дождавшись, встречного движения, он склонился, ухватил парня за воротник футболки и с силой потянул на себя, балансируя на доске. Над головой Генка слышал натужное кряхтение, проймы впились в подмышечные впадины, его тянули,