Марина Ковалюк. Танец с огнем
Шелестела листва – ворох времен. Терпкий запах почвы сгущался в воздухе и, заливаясь в легкие, опьянял. Видавшие многое шатры рвал ветер. Под Руаном разбился цирк-шапито, обещая жителям подарить радость и яркие впечатления в серые осенние вечера. На улице стоял 1987 год.
После представления жонглеры жарили каштаны; акробаты, облаченные в серебристые трико, устало сновали от стола к столу, наполняя тарелки; медвежонок Пашка непрестанно приседал и бил в бубен в такт аккордеону старика Жана.
– Ты не обращай внимания на него. Не принимай на свой счет: он со всеми такой – грубый, ворчливый, – успокаивал Агнешку Яков.
Агнешка молча водила палкой по земле.
– Да все нормально. Я привыкну. Я ко всему привыкаю.
– Что ты, Агнешка… Не стоит так… – Якову не было и тридцати, но он с родительским сочувствием смотрел на семнадцатилетнюю девушку, завернутую, как воробышек, в шерстяные палантины и шинелевое пальто.
– Агнешка, станцуй нам! – крикнула Ингрид, сбрасывая свои крылья на ящики с провизией.
Агнешка не решалась.
– Давай! Ты же хочешь выступать – так начни сейчас! – настаивала Ингрид, протягивая руку, осыпанную блестками. Затем она прошептала: – Дамиана здесь нет – он сидит в своем фургоне.
Только тогда Агнешка согласилась.
Когда Агнешка танцевала, пропадала ее неуклюжесть. Из-за ее пластичности директор цирка, мсье Ажан, согласился взять пухленькую робкую девушку в качестве танцовщицы с предварительным обучением – он очень любил новые лица, которые могли освежить программу его цирка.
Ангешка покинула отчий дом, едва окончив школу. Отец завел новую семью, перестал интересоваться жизнью дочери, ее будущим – она чувствовала себя целлофановой – невидимой и бесполезной. И когда Агнешка бродила по улицам города, она увидела голубой неон «Сияние» – вывеску над входом в цирк – и подумала: «А почему бы и нет».
Агнешка не знала, чего хотела, о чем были ее мечты. Но когда она танцевала, то становилась кем-то другим. Она уносилась за пределы своей пустоты, растворяясь в воздухе вместе с запахами листвы, трюфелей и костра.
– Ты выглядишь максимально убого в этом платье. Я б сначала похудел, а потом уже так одевался.
Агнешка стояла перед Дамианом в платье Ингрид, которое она примерила для танцев. Его слова змеями сжали ее грудную клетку, горло, не давая ей глотнуть воздуха от страха и стыда. Да, действительно, платье плотно сидело на ней.
– И нечего смотреть на меня так. Я ж тебе правду говорю. И вообще – как ты можешь танцевать, когда у тебя медвежья походка? – медленно и смело продолжал он резать девушку.
Агнешка и слова не могла промолвить. За месяц, что она прожила