Я отнесла еду наверх, достала из рюкзака детскую книгу, которую купила сегодня (а, кажется, что неделя уже прошла!) и, завернувшись в одеяло, уселась в одно из кресел-качалок на веранде. Пока ела, холмы налились темнотой, а очертания деревьев поглотили сумерки. В комнату я вернулась, когда багрецовый горизонт стал темно-синим, и над головой бликнула первая звезда. С сожалением оставив на тумбочке так и не раскрытую книгу, я мгновенно уснула.
Потолок монастыря был очень высоким. Казалось, что его ничего не поддерживает. Сверху изливался свет в виде широкого столба. Этот свет не освещал, просто был мягким и ослепительным одновременно. Это была другая материя, а совсем не тот воздух, которым мы дышим и не тот свет, что мы видим. Столб света колыхался золотисто-жёлтым, внутри его мерцали то ли тёплые огоньки, то ли снежинки, а может насекомые, похожие на светлячков. Я оторвалась от пола и полетела вверх внутри этого света, потеряв вес и легко скользя в этом прозрачном сиянии. Когда я подняла руку, та оказалась за пределами светового столба. И в этот же миг другая энергия, тёмная и тусклая вытянула меня из света, словно пробку из бутылки. Оказалось, что для того, чтобы выйти из света, не надо прилагать усилий: достаточно руку протянуть, а остальное сделают за тебя…
…Утром я обнаружила на кухне записку от Михаэля: «Я поехал туда, туда и туда – долго писать». На столе стояли две корзинки. В одной из них я нашла бутылочку со сливками, коробку чайной заварки, свежий багет и завернутый в пергаментную бумагу кусочек сливочного масла. В другой корзинке из тонкой проволоки поверх соломы белела дюжина яиц. Забравшись на табуретку, я достала запасной ключ и внимательно рассмотрела коллекцию керамики.
Снаружи было теплее, чем прошлым вечером, воздух уже прогрелся, даже в тонкой хлопковой рубашке было комфортно. Присев на выступ ограды, я заставила себя ни о чем не думать, дышать медленно, расслабить плечи, и отпустить, наконец, напряжение, сковывающее меня. Но так и не смогла остановить лихорадочно мелькающие в моей голове образы Михаэля, Эстер, Брежатых, моих снов, Куратора, моря и каких-то почти материальных обрывков тревоги, печали и разочарования.
От тяжелых дум меня отвлекла лишь женщина-почтальон, которая внезапно вырулила на велосипеде откуда-то справа:
– Здрасте! Письма на отправку есть?
Вопрос не показался мне странным, хотя я в жизни не написала ни одного письма. Наоборот, в этот момент я четко осознала, что именно это мне сейчас необходимо больше всего – я просто обязана