…Он не случайно обратил внимание на Марину. Друг, который часто видит молодую женщину, много рассказывал о ней.
После этого он сам пригляделся к этой худенькой женщине. Верно говорил друг, она ведет себя необычно. На витрины модных магазинов, – их так много в центре, – совсем не смотрит. Избегает людей. Лицо очень грустное.
С тех пор он наблюдает за ней. Изучает.
Сначала смотрел на нее с участием и… профессиональным интересом.
Потом вдруг понял, пришло что-то еще. Ему очень нравится глядеть на Марину!
Удивлен. Не помнит, чтобы такое случалось с ним…
Он много наблюдает за людьми, диагностирует их. Изучение психики людей, ее анализ – вечная страсть Иоганна Рихтера. Он сопереживает людям, но настоящую привязанность испытывает только к двум живым существам.
К Айне, и к… каменному Псу на крыше дома, в одной из квартир которого поселилась Марина. От Пса он и узнал о ней.
Да, этот Пес – живой для Иоганна Рихтера. Может быть, даже более живой, чем он сам – призрак, живущий уже более четырехсот пятидесяти лет в старой Риге.
Айна… Она такая же, как Иоганн Рихтер. Тоже призрак. При жизни они были вместе. Не муж и жена, просто любовники.
Не расстались и в призрачной жизни. Он привязан к Айне. Ценит ее за любовь и за верность.
Наверное, чуть больше, чем Пса, в котором просто души не чает.
Марина не позволяет новому для нее городу войти в себя. Никто и ничто не отвлекает ее от грустных мыслей.
Ей становится хуже. Она все больше и больше думает о своем несчастье.
А на улицах, хотя она и старается выйти на них, когда почти пустынны, все равно видит людей. Видит, бывает, и счастливые женские лица. Это то, на что она не может не обратить внимание!
Сразу чувствует контраст с собой. Этот контраст ранит, делает боль более пронзительной.
«У этих женщин наверняка есть дети. У них есть будущее», – вот о чем она думает.
А она? Какое будущее у нее? Нет его. Безысходность…
Она подолгу стоит у окна, смотрит на город. Он часто окутан туманом…
Подумать только, можно сделать шаг вперед. Один шаг. Он навсегда избавит от невыносимой тяжести, от которой болит душа.
Этот шаг станет выходом…
Но в ней тут же восстают жизненный инстинкт, воспитание, религиозное чувство.
Нет, нет! Нельзя, ни в коем случае нельзя идти на это.
Марина отходит от окна.
Но затем ее снова посещает мысль о шаге в пустоту. Это происходит все чаще. Может, ее спасение в этом шаге, надо просто решиться?
Ведь после этого в Марине больше не будет никакой боли. Боль уйдет навсегда. Но… не только она, все остальное тоже. Марина сама уйдет.
«А что еще, кроме боли во мне сейчас есть?», – думает она.
«Есть, и многое. И будет еще много всего. Можно жить многим, кроме детей», – убеждает она себя.
Вроде, получается.
Она