– Увы, я не ангел, – пламя перешло на самодельные, пропитанные раствором порошка крылья. – И даже не могу им стать, – беспроводной микрофон искажал голос. Поделка на моей спине резко вспыхнула, в секунды сгорая, теряя форму, очертания.
Люди пятились от столба, на который я с таким трудом забирался ещё с сорок минут назад. На этот раз солнце играло со мной в одной команде, слепя зрителей, не позволяя им вглядеться в мой несовершен-ный образ.
– Я не божий посланник, и я повторил ваше чудо! – нельзя выходить из образа, а вот после меня, скорее всего, стошнит от страха. – Я обвиняю вас в богохульстве. Вы приписали Богу не чудо, а человеческое творение! Это оскорбительно! – ещё чуть-чуть и я оглохну от собственного голоса.
– Эй, а ну слезай оттуда! – А вот и полиция. Кто-то успел вызвать. Однако и их лица выражали недоумение. Не каждый день увидишь объятого бирюзовым пламенем человека, сидящего на фонарном стол-бе. – Кто ты такой? Чего хочешь?
– Люди, вас обманули! – сердце пропустило удар. Раз, два, три, и столбы, кусты и даже некоторые деревья объяло голубое пламя. Народ охватила паника. Кто-то побежал прочь от очагов возгорания. Кто-то принялся тушить разноцветное пламя, опасаясь того, что огонь перекинется на транспорт. Полицейские что-то кричали в свои рации. – Это было не чудо!
Я схватился за страховочный трос и практически спрыгнул со столба, тут же ныряя в машину. Джакоб дал по газам, игнорируя все правила дорожного движения. Вскоре, я уже не мог различить место преступления даже сквозь заднее стекло автомобиля.
Обернувшись во влажное полотенце, я окончательно сбил пламя с чёрного костюма, и, решив хоть немного передохнуть, снял резную деревянную маску. Красивая вещица. Странные узоры обрамляли прорези для глаз и рта, длинные рога придавали изделию таинствен-ности. Даже представить не могу, где Джакоб смог её достать.
– Похоже, всё прошло как надо, – я всё ещё дрожал, переваривая собственные решения, но вместе с этим испытывал чувство глубокого удовлетворения.
– Ваша задумка произвела больший эффект, чем я мог представить. От машины придётся избавиться, – практически синие глаза Джакоба Кромбергера сверлили меня через зеркало заднего вида. И я не мог взять в толк: он меня осуждает или гордится. Похоже, что с выражением эмоций у него большие проблемы. Но это не помешало ему стать сообщником. Собственно, я сам допустил эту ошибку, попросив достать мне сульфат меди, а после и ещё несколько странных вещиц. Мужчина просто не мог оставаться в стороне и вынудил меня всё ему рассказать. Признаться, от этого мне стало полегче. Джакоб предложил помощь и внёс в план свои коррективы, способствующие