Героин. Антонина Дельвиг

страны, что, вообще-то, неудивительно – Австралия расположена довольно близко от Пукета, если, конечно, возможно мыслить подобными категориями, говоря о тысячах километров, но уж точно ближе чем Англия или Америка. Англо-говорящие здесь, как правило, именно из южного полушария, и, в отличие от кенгуру, разительно отличающихся от животных других континентов, в них нет ничего необычного. Скорее странноватыми показались японцы: девушки – Сьюзи и Шизу, и юноши – Ванаги и Тоши, все четверо настолько сильно выказывали радость по поводу нового знакомства, так широко улыбались, что сделалось даже неловко – непонятно было, как реагировать – не бросаться же в ответ им на шею? Где вошедшая в пословицу японская сдержанность? В противовес японцам супружеская пара из Германии, Гюнтер и Габби Рейхенбах – им было что-нибудь около сорока – проявили истинную воспитанность: когда назвали ее имя, сухопарая Габби лишь сдержанно улыбнулась одними губами, а Гюнтер церемонно привстал со своего стула, продемонстрировав довольно внушительное пивное брюшко. Наконец все были представлены друг другу, и Лейлани пригласила новых гостей выбрать себе место.

      Они уселись за пустующим столом у одного из окон, откуда видно было море. Признаться, Маруся вздохнула с облегчением, когда все отвернулись от них дабы заняться своими тарелками. Обстановка очень, конечно, сердечная, но даже немножко слишком. Подошла официантка, одетая в нечто национальное: длинное узкое бордовое платье с затканным золотом широким подолом, золотом также вышиты воротник и края коротких рукавов. Очень смуглая, с большими темными глазами, маленькая, изящная, неправдоподобно хорошенькая, как куколка. С поклоном подала меню каждому из них.

      – Женюсь сразу же после обеда, – во всеуслышанье объявил Арсений, с улыбкой принимая из ее рук карту блюд; правда, говорил он по-русски.

      – Слава богу, ты несовершеннолетний, – хмуро отозвалась Маша, проглядывая названия в меню; подавляющее большинство из них были незнакомыми. – Я чувствую себя блеклой великаншей.

      – Да, представляю каково тебе сейчас, – сочувственно поддакнул братец. – Белая, как вареник! И прыщ вон на лбу лезет…

      Маруся машинально провела рукой по лбу, никакого прыща не было и помине. Подняла горящий негодованием взгляд на брата – честное слово, руки так и зачесались отвесить маленькому негодяю подзатыльник! Но в подобной обстановке, это выглядело бы более чем странно. Тот довольно улыбнулся: собственно, на такую реакцию он и рассчитывал.

      – Пожалуйста, посоветуйте нам что-нибудь, пока мы еще не разобрались, – подняла, наконец, Маруся глаза на куколку, застывшую в вежливом ожидании.

      Официантка начала что-то объяснять на своем полуптичьем-полуанглийском, плавно водя маленьким пальчиком с накрашенным красным ноготком по строчкам меню, и Маша наугад согласилась. Надо полагать со временем она научится понимать