По лицу Ширли пробежала тень. Жаль, ей бы хотелось…
Девушка снова бросила взгляд на часы и ускорила шаг. Она действительно опаздывала. Лаура, конечно, не упрекнет ее, она никогда ни в чем ее не упрекает. Лаура – просто ангел.
Отсюда ей хорошо был виден дом. Красивый, в мягком стиле раннего георгианского периода. Правда, вид у него был несколько однобокий из-за сгоревшего во время пожара крыла, которое так и не было восстановлено.
Ширли невольно замедлила шаг. Сегодня ей почему-то не хотелось возвращаться домой, в эти родные стены, где солнце, проникающее через западные окна, высвечивает выгоревшую обивку мебели. Где стоит такая мирная тишина. Где ее ждут Лаура с приветливым лицом, внимательным заботливым взглядом и Этель с ужином… Тепло, любовь, забота, дом… Не это ли самые большие ценности в жизни? И все это принадлежит ей, без всяких усилий с ее стороны, окружает ее, давит на нее…
«Что за странная мысль? – укорила себя Ширли. – Давит на меня? Что я имею в виду, черт возьми?»
Но именно это она и ощущала. Давление, постоянно ощутимое давление. Как тяжесть рюкзака, которую она испытывала однажды в туристическом походе. Вначале она его не чувствовала, но постепенно он становился все тяжелее, давил, врезался в плечи. Бремя…
«Надо же, что за мысли приходят мне в голову!» – подумала Ширли, входя в дом через открытую дверь.
В холле стоял полумрак. С верхнего этажа до нее донесся мягкий хрипловатый голос Лауры:
– Это ты, Ширли?
– Да. Я, кажется, сильно опоздала, Лаура.
– Не беда. У нас сегодня только макароны. Этель запекла их в духовке.
На площадке лестницы показалась Лаура Фрэнклин, тоненькая фигурка с почти белым лицом и темно-карими глазами, посаженными под необычным углом, придававшим им трагическое выражение.
Она сошла вниз, улыбаясь Ширли:
– Хорошо провела время?
– О да, – ответила Ширли.
– Как прошла игра?
– Неплохо.
– Был кто-либо достойный внимания или все из Беллбери?
– В основном из Беллбери.
Странное дело, когда тебе задают вопросы, почему-то не хочется на них отвечать. И вопросы такие безобидные. Конечно, Лауре хочется знать, как она провела время.
Если люди тебя любят, они всегда хотят знать…
Интересно, Генри тоже расспрашивают? Ширли попыталась представить его в домашней обстановке, но не смогла. Как ни странно, Генри не ассоциировался у нее с домом. Но дом-то у него должен быть!
В ее воображении возникла неясная картина: Генри входит в комнату, где его мать, платиновая блондинка, тщательно наносит на губы необычного цвета помаду. «Привет, мама, ты вернулась?» – «Да. Играл в теннис?» – «Да». Ни любопытства, ни интереса. И Генри, и его матери безразлично, чем занимается другой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст