Плеч золотистый цвет.
«О, дева! За ночь лишь готов
Я двадцать дать монет».
Она не прятала печаль
И – ангел во плоти! —
В глаза смотрела, лепеча
О двадцати пяти.
В романе девушек-бирманок, помимо главной любовницы Флори – Ма Хла Мэй, – ему подыскивал его слуга Ко Сла, ровесник Флори, с которым отношения у героя были самые дружеские: «Вместе, как мальчишки, бегали пострелять или поплавать, вдвоем сидели в мачанах (засадах на деревьях), поджидая ни разу не появившихся тигров, дружно делили тяготы лесных командировок…» Это тот Ко Сла, кто щекотал ему пятки по утрам. Оруэлл нигде не поминает возраста любовниц, но из контекста понятно: все они были довольно юны. И ему нравилось заниматься с ними любовью. В 1945-м он, это известно, рассказывал своему доброму знакомому еще по Итону, писателю и историку позднего Средневековья Гарольду Эктону, как вообще был приятен секс с бирманками. «Его печальные, честные глаза, – вспоминал тот, – засветились от удовольствия, когда он рассказывал, какие сладкие бирманские девушки». Ю.Фельштинский и Г.Чернявский, правда, пишут, что такого рода «разовые контакты» с девицами лишь усиливали «презрительное отношение его к женскому полу, которое было характерно для Оруэлла с юношеских лет». Не знаю, не знаю, но утверждение о «презрении» как минимум спорно. Да, Элизабет из романа «Дни в Бирме» действительно открыто презирает бирманок. Ее в Индии бесило всё: обычаи, жилища, в которых жили бирманцы, грязные базары, столь умилявшие Флори, даже чай в китайской чайной «из мандариновых лепестков», который она называла «чаем из опилок». А вот про Оруэлла этого, думаю, сказать нельзя. Более того, в одной из статей Г.Боукера говорится, что от какой-то бирманки у него даже родился ребенок. Правда это или нет – неизвестно, но если факт имел место, то где-то в Индии живут ныне, возможно, прямые потомки писателя.
Впрочем, об отсутствии презрения к женщинам и полно, и ярко говорит как раз роман «Дни в Бирме», безответная любовь Флори к Элизабет или, как мы знаем уже, самого писателя к Элизе Лэнгфорд. Не презрение, а нечто сродни землетрясению!..
Флори познакомился с Элизабет, когда в джунглях, которые начинались сразу за его домом, услышал истошный женский крик. «Рванувшись, он перемахнул через забор и кинулся вдоль изгороди к джунглям. Прямо за домом имелась топкая ложбина, точнее, мелкий пруд, чрезвычайно популярный у буйволов соседней деревушки». На краю пруда он увидел белую как мел девушку и рядом – огромную рогатую голову буйволицы.
– Скорей! Скорей!.. Ну помогите, помогите же!
Флори, бросившись в воду, лишь резко шлепнул ладонью по носу буйволицы, и «громадина послушно повернула и медленно, шумно выкарабкалась на берег…». А девушка упала в его объятия: «Спасибо, спасибо! Эти чудовища хотели убить меня! Кто это?» – «Всего лишь купавшиеся буйволы… Не дикие бизоны, а домашний скот…»
Девушка лет двадцати оказалась довольно стройной, в сиреневом ситцевом платье. Лица он еще не