«И, слава богу», – подумал Саша, а вслух сухо заметил:
– Вся мебель у нас в доме не поместится.
– Поместится, – уверенно ответил дед и махнул рукой в сторону гостеприимно распахнувшего двери уродливого «шанхайчика».
Лет сорок назад, при прежних хозяевах, это была обычная летняя кухня с маленькой террасой. Но с появлением деда ее вид и назначение стали круто меняться: первым был пристроен большой дровяной сарай, к которому со стороны ручья прилепился летний душ, следом появились сарай для инструментов и кладовка для удобрений. Потом дед стал строить баню, вместо которой вышел очередной сарай, к которому пристроилось еще несколько кладовушек. Весь этот конгломерат был создан из материалов, собранных по окрестным свалкам, выкрашен во все цвета радуги и имел весьма футуристический вид, а за обилие торчащих во все стороны дверей, бабка прозвала его «шанхайчиком», заявляя, что там можно поселить пол-Китая. Теперь «шанхайчик» стоял абсолютно пустой, вычищенный от прежнего хлама, даже дрова были сложены на улице под навесом, и ожидал новых постояльцев.
– Ладно, – махнул рукой Саша, – только таскать будем не через улицу, а напрямую. Сломаем часть забора.
– А как же малина? – возмутился дед.
– Тогда вози один, – флегматично ответил Саша.
– Ладно, – тяжело вздохнув, согласился старик.
Два дня Саша, кляня искусство старых краснодеревщиков, щедрость Муромской и скаредность деда, наполнял бездонные недра «шанхайчика». Несколько самых неподъемных вещей дед с бабкой решили внести в дом. Это были: дубовый буфет, палисандровый шифоньер размером с табачный ларёк и необъятных размеров кровать карельской березы, которая почти полностью заняла одну из трех теплых комнат.
– Зачем вам эта кровать? – обливаясь потом и задыхаясь, спросил Саша.
– Хочу поспать по-княжески, – самодовольно ответил дед.
– Да, хорошая постелька, – вторила ему бабка.
Она рассказала Саше, что покупатель, присланный из дачного треста – Леонид Леопольдович Линдэ – явный жулик; что дача по балансу стоит десять тысяч рублей, а Муромская хотела пятьдесят, и это вполне нормально за такую дачу и в таком месте; но Линдэ сначала давал всего двадцать, а в итоге, через неделю, согласился на сорок, но он несомненно обманет Ольгу Константиновну. Саша слушал бабку вполуха. Все эти выкладки молодого человека не интересовали и единственное, что радовало его, это персональный подарок Муромской – двухметровые напольные часы восемнадцатого века с гулким тяжёлым боем. Через день Саша уехал в Москву с твердым решением вернуться на дачу только осенью, когда будет нужно помочь старикам перебраться на зиму в город.
Подходя в конце октября к поселку, Саша