Это лето в Предгорном пролетело быстро. Мама уговорила Дарью вернуться в Баку. Через год я должен был идти в школу.
Детство мое не было беззаботным и радостным. Четыре года я тяжело болел, и Предгорное для меня было тем уголком, в который, как мне казалось, я попал по счастливому билету.
Последний запах, который остался как воспоминание о Предгорном, это запах мазута и пыльной дороги. Грунтовые дороги там посыпали щебенкой и поливали мазутом. В смеси с пылью и дробленым камнем получалось своеобразное покрытие. По такой дороге мы ехали в Грозный на железнодорожный вокзал. Шины «газика» долго шлепали по липкому покрытию, словно мы переезжали вброд речку и никак не могли переехать.
ПОСЕЛОК МОНТИНА
Посреди нашей комнаты мама поставила белый табурет. Водрузив меня на него, стала наряжать в школу. Школьная форма, которую она привезла из Москвы, шуршала и дыбилась, словно картон. Вдобавок ко всему она еще и кололась, и все тело мое не хотело принимать эту амуницию. Нахлобучив мне на голову форменную фуражку и всучив в руки новенький портфель, в котором лежал один-единственный букварь, мама стала меня разглядывать. Похоже, она была недовольна моим внешним видом. Форма была куплена на вырост и сидела на мне, как на колу.
Выйдя в общий коридор, постучались в квартиру Тришкиных. Мое детское сердечко екнуло, когда я услышал легкие шаги. В дверях стояла девочка-ромашка. Белый фартучек и два огромных банта в косичках светились в темном дверном проеме. Родители вручили нам первоклассницу, и мы помчались на автобусную остановку.
Заводской автобус, который стоял на площадке у административного здания КМЗ, забирал детвору нашего двора, чтобы отвезти в школу. Ждали только нас. Усевшись у окна, я уже забыл и про свою форму, и про девочку-ромашку – Любу Тришкину.
За окном мелькали деревья. Огромный самолет, прогудев над нами, шел на посадку. Остановились у железнодорожного переезда. Тяжело отстучав колесами, прошел нефтеналивной состав. На переезде нас слегка потрясло, и детская компания оживилась. Железнодорожных путей на переезде было много, и все весело гоготали, когда наш автобус переваливался с боку на бок, преодолевая очередное препятствие.
Вот и поселок Монтина. Отсюда начинался город. Здесь ходили трамваи, а высокие дома времен первых послевоенных пятилеток подчеркивали относительное благополучие горожан. Мне всегда казалось, что в этих домах живут особенные, не доступные моему детскому воображению люди. Казалось, что живут они другой, более интересной, чем наше бытие, жизнью. Что они выше нас ростом, никогда не болеют. Что это те, которых показывают в кино, про которых пишут книжки.
Автобус остановился возле металлического забора нашей школы. Старое серое каменное четырехэтажное здание вводило меня в трепет своей строгостью.
Обойдя