Услышав скрип открывающейся двери, она повернулась на звук и была поражена каким-то потерянным видом отца. В этот момент ей стало его так жалко, что она пронеслась через всю комнату, чтобы как в детстве, зарыться в его объятья.
– Дзинтарс, – произнес князь Гедемин, сжимая в объятьях гибкое девичье тело и вдыхая запах лаванды исходивший от ее рассыпавшихся по плечам густых золотистых волос.
Некоторое время они так и стояли, обнявшись, вдыхая запах друг друга. Потом князь Гедемин легонько отстранил дочь от себя.
– Нам надо поговорить, малышка, – хмуро произнес он, словно ломая себя.
– Если ты так мрачен потому, что пришел объявить мне, что после смерти Янины невестой тверского княжича стала я, то не трудись просить меня освободить тебя от данного мне обещания.
Мария смотрела прямо в лицо отца.
– Я уже все поняла, и я сама освобождаю тебя от твоего обещания. Я знаю, что другой дочери брачного возраста, кроме меня, у тебя нет. Я поеду в Тверь.
Князь Гедемин был приятно изумлен. Направляясь в покои дочери, он ожидал слез и упреков, но его непредсказуемая янтарная фея снова удивила его. И его удивление еще больше возросло, когда Мария, все также прямо глядя ему в глаза своими серьезными золотистыми глазами, все также спокойно заявила:
– Я согласна на это на одном условии. Перед свадьбой ты разрешишь мне съездить в Орду, в Сарай-Берке13.
Князь Гедемин чуть не поперхнулся от изумления.
– Ты соображаешь, что говоришь, Мария?! Женщина, православная княжна в Сарае! Ты хочешь в гарем к хану Узбеку?
Мария сделала смешную гримаску.
– А что, идея неплоха! Я никогда не думала об этом. Говорят, Узбек молод и хорош собой.
– Ты готова перейти в мусульманство?
– А что, для дела не жалко. Кроме того, с твоей политикой, папочка, мне даже сложно сказать, каково мое вероисповедание. Моими учителями были жрецы кривейто, православный священник моей матушки, доминиканские и францисканские ученые монахи, которых ты используешь для переговоров с папой и магистрами Ливонского и Тевтонского орденов14 и рижского архиепископа.
– Несносная девчонка! Слышала бы тебя мать!
– Я поеду не одна, отец. Ты дашь мне эскорт из своих татарских друзей. Я переоденусь в мужское платье. К тому же хан Ахмат, ордынский представитель при нашем дворе, мой бывший учитель и хороший друг, и я уверена, что он не откажется меня сопровождать и быть моим гидом.
– Мария, зачем тебе это надо?
– Я же сказала, папочка, побывать в Орде было мечтой моего детства. Еще неизвестно, каким мужем окажется тверской принц, может быть, он захочет держать меня в четырех