Опять рассмеявшись, Белоглазова пошла к выходу. По пути сунула служивому полтинник. Тот замялся, но взял.
– Эй, как там тебя… – остановил её штабс-капитан. – Если в самом деле любишь, помоги жизнь сохранить.
Анна быстро вернулась, схватилась за железные прутья:
– Все для этого сделаю. Моим будешь.
Генерал Деникин безмятежно отдыхал в своей комнате, когда к нему ворвалась Белоглазова. За руки сзади ее хватал адъютант командующего поручик Востряков: «Я ей говорю, что Антон Иванович отдыхает, а она и слушать не желает, ваше превосходительство». Генерал несколько смутился, что дама застала его на кровати, да еще в полуразобранном виде- в исподней рубахе, с босыми ногами. Хорошо хоть галифе не успел снять. Ну, девица, ну огонь. Хотел спросить, что ей надобно, но Анна опередила Деникина. Подскочила кровати, схватила генерала за локоть- невиданная вольность в армии.
– Отдайте мне штабс-капитана Половникова! – выпалила она.
– Что? – не понял Деникин. – Извольте изъясниться понятнее, госпожа Белоглазова.
В штабе так пока и не придумали, какое воинское звание присвоить атаманше. Московское училище ведь не закончила, переворот Октябрьский помешал. А потому обращение к ней по чину среди офицеров-добровольцев вызывало затруднение. Между собой они звали просто Бестией. В глаза- госпожа атаман. В это они вкладывали некоторый сарказм и пренебрежение. Баба она и есть баба и не следует ей командовать мужиками.
– Ну тот красный офицер, которого я взяла на шпагу в станице Плоской, брусиловец.
– Помню, – кивнул Деникин, показывая рукой поручику Вострякову, чтобы тот подал ему китель.– Позвольте привести себя в порядок.
Анна отвернулась. Одевшись, генерал сел за стол. Сапог надевать не стал, сунул ноги в просторные валенные тапочки.
– Помню, – повторил генерал. – Так что же вы хотите?
– Полевой суд наверняка приговорит его к расстрелу.
– Возможно, – согласился Деникин.– Зверства сорокинцев невозможно описать словами. Впрочем, вы сами все прекрасно знаете.
– Спасите его, ваше превосходительство, – вдруг взмолилась Анна.– Я что хотите для вас сделаю.
Она опустилась перед командующим на колени, чем напугала и его, и поручика.
– Что вы, встаньте, мадемуазель… тьфу, госпожа Белоглазова. Анна Владимировна, извольте подняться!
Под локти атаманшу подхватил поручик Востряков, но она больно ударила его по рукам.
– Ноги вам целовать буду.
– Да что же это такое…, – поднялся Деникин, сдвинув своим грузным телом круглый стол с закрытыми картами. – Вам-то что за дело до штабс-капитана?
– Люблю его!
– Что? Ах, вот как. Были с ним разве ранее знакомы?
– Нет.
– Когда же тогда успели?
– Не знаю, ваше превосходительство. Сердце как шашкой пронзил. Пощадите его.
Генерал собирался