Вздрогнув спросонья, потирая затекшую ногу, Евдокия поднялась с табурета.
– Живы! Живы, слава Богу. Заходи, Наденьк, заходи милая…
– Ох, метет седни!.. Ветер такой, что с ног сбивает.
Почтальонка сбросила на пол свою сумку, отстегнула верхнюю пуговицу куртки и ослабила шаль вокруг шеи. – Думала уж не дойду. Спасибо, Савельич на молоковозке своей до фермы подбросил, а то ж…
Обив валенки от снега, она подхватила сумку, и прошла столу.
– И не говори!. – вторила ей старуха. – Метет, что метет. Почитай – неделю, никак… Я-то не выхожу… Дров Клавдия натаскала, вода кончилась, я сама пошла… Насилу как полведра дотащила. Снегу пропасть…
Пододвинув табуретку для гостьи, Евдокия продолжала сочувственно вздыхать: – Работа у вас тож ведь… В такую непогодь… Ну присядь отдохни.
Надежда оседлала табурет, порывшись в сумке, выудила карточку и, вздохнув, проговорила: – Сегодня мой, на базу поехал. Уж и не знаю, как они доедут —дороги перемело..
– Бог даст… Говорят: мужик-то хороший попался тебе… Сказывали: самостоятельный, дай Бог, чтобы все хорошо было… А то настрадалась ты, уж пора бы…
– Ой, теть Дунь! Тьфу, тьфу, что б, не сглазить. Чего говорить… Мне-то что?.. Пацану моему – отец нужен… Расписывайся, вот здесь, – ткнула пальцем почтальонка в графу для росписи.
– Чевой-т?.. – не расслышала старуха, занятая мыслями, как бы так обратится к почтальонке со своей просьбой, чтобы она не отказала.
– Подпись свою ставь здесь, – сунув ручку в дрожащие пальцы Евдокии, повторила та.
– А-а! Это мы щас, – прицелилась на указующий палец Евдокия. – Вот!
Вынув из внутреннего кармана пачку денег обернутых в целлофан, Надежда, послюнявив пальцы, отсчитала вначале крупные купюры, добавила еще из другой пачки, за мелочью опять полезла в карман.
Внимательно следившая за ее действиями Евдокия, с готовностью предотвратила последнее, придержав руку почтальонки.
– Нет, не надо!.. Мы ж тоже понимаем… Эвон, какая непогодь, а ты завсегда. Не надо, что не надо.
Надежда пожала плечами и стала укладывать все на свои места: карточку в сумку, деньги по карманам. Улучив момент, Евдокия срывающимся от волнения голосом, обратилась к ней:
– Я-то чего хотела, Надя… Попросить тебя…
– Чего? Воды принести, что ли?
– Да нет, не то… Есть вода. Даже много… Написать надо…
– Бумагу, какую?.. – догадалась Надежда. – Председателю на счет дров?
– Во-во! – обрадовано закивала старуха. – Бумагу. Только не за то…
Дров Коля наготовил, до тепла должно хватить… Письмо надо написать. Сестре Маньке в Раздольную. Я хотела своих попросить, а они кто-его знает, когда придут…
Почтальонка застыла в раздумье.
– Бывало, Аленка все… У меня-то самой глаза, вишь как,.. – лепетала старуха,