– Уинстон… Могу ли я надеяться, что ты меня не возненавидел? – вздохнул Асано, пропуская меня в кабинет, когда я примчался.
– Прошу, не надо так говорить, – ответил я. После нашей общей потери таких вещей не хотелось слышать даже в шутку.
Архонт протянул мне свою квадратную ладонь; когда я ее пожимал, моя собственная рука была словно деревянной. Мы прошли в небольшую комнату, убранство которой состояло из стола с обсидиановой столешницей, двух кресел, голографического камина в стенной нише да небольшого растения с дивной красоты тёмно-синими цветами, накрытого прозрачным колпаком: новый архонт был увлеченным ботаником.
– Вы же сами подписали мне допуск к полёту, и гипотетический риск агрессии вас тогда не волновал… О каких угрозах идет речь, если реактор теперь в норме?
Перед экспедицией на Землю «Фермион-1» тестировали в космосе дважды, дав ему сначала облететь Марс, а затем отправив его к нашей дальней луне – Деймосу. В общей сложности, в космосе он провел двадцать дней, в то время как полет к Земле на этом корабле должен продлиться тридцать шесть. Маневры намеренно делали максимально сложными, но капитан Григорий Сафронов успешно посадил «Фермион» на Деймос, а затем на поверхность полярного ледяного озера Хельхейм, хотя для земной экспедиции это и не требовалось: корабль предполагалось оставить на орбите, используя для высадки челнок. Отработать не смогли разве что посадку на жидкую воду – за неимением озер подходящего размера. Обшивка прошла специальные испытания, имитирующие метеоритные удары. Впоследствии все, что делал Сафронов, пришлось повторить и мне, а в открытом космосе я провел даже больше времени.
Удивляло то, как мало было замечено фрагментов погибшего корабля, что сразу наталкивало на мысль о взрыве в реакторе. Если ему способствовала некая внешняя сила, она должна была быть чудовищной, и взрыв должен был произойти сразу после критического повреждения, потому что из эфира экипаж пропал в один миг, как и сам корабль – с радаров. Мы, конечно, приняли в расчет, что сигналу требуется время, чтобы от Земли добраться к нам, но все произошло слишком быстро даже с поправкой на это.
Данные с радара «Фермиона-1» поступали непосредственно в космический центр; до последнего мига он не показывал никакой угрозы. Когда я писал диплом, то специально рассчитал массу гипотетической «ракеты-невидимки», взрыв которой мог привести к мгновенному разрушению корабля на мелкие фрагменты. Таких монстров не держала на орбите ни одна космическая держава: они были просто запрещены