юношей. В измененном состоянии сознания они погружались в мир смерти, боролись с теми же чудовищами, что и герои их мифов, были растерзаны и возрождались в ином качестве – как воины и шаманы, наделенные новыми уникальными способностями. Уже Владимир Пропп в свое время обратил внимание на то, что суровость посвятительных обрядов была частью ритуализованной психопрактики введения инициируемых в измененное состояние сознания: «На вопрос о смысле этих жестокостей исследователи отвечают, что эти действия должны были приучить к абсолютному послушанию старшим, что здесь получали закалку будущие воины и т. п… Все эти объяснения кажутся мало убедительными. По-видимому, эти жестокости должны были, так сказать, „отшибить ум“. Продолжаясь очень долго (иногда неделями), сопровождаясь голодом, жаждой, темнотой, ужасом, они должны были вызвать то состояние, которое посвящаемый считал смертью. Они вызывали временное сумасшествие (чему способствовало принятие различных ядовитых напитков), так что посвящаемый забывал все на свете. У него отшибало память настолько, что после своего возвращения он забывал свое имя, не узнавал родителей и т. д. и, может быть, вполне верил, когда ему говорили, что он умер и вернулся новым, другим человеком… Побоями ли, голодом ли, или болью, истязанием, или отравляющими или наркотическими напитками – неофит ввергался в состояние бешеного безумия. Шурц полагает, что момент безумия был моментом вселения духа, т. е. моментом приобретения соответствующих (сверхъестественных – Д. С.) способностей».
Инициируемый юноша в пасти «чудовища».
«Священное безумие», «ритуальное сумасшествие» были средством приобщения к сверхъестественному. Последнее было неотъемлемой частью жизни архаичного мужчины наряду с охотой, борьбой с врагами, поиском жены. Все эти аспекты деятельности воина-шамана получили отражение в архаической героической сказке. Герой богатырской сказки легко пересекает границы мира людей и царства смерти; он сражается с реальными врагами, осуществляя отмщение за убийство сородича, и с выходцами из иного мира (чудовищами, злыми духами и божествами); его суженой может стать как земная девушка, так и чудесная дева из преисподней (мотив, отразивший традицию экзогамии, предписывающей искать жену вне коллектива – в «ином мире»).
Чукотская героическая сказка, записанная В. Г. Богоразом, повествует, как «был на земле великий голод, остался один мальчик с сестрой, есть у них нечего». Со временем мальчик научился охотиться, а сестра – шаманить. Как-то раз юноша встретил неизвестную девушку. Молодые люди полюбили друг друга и стали жить вместе. Вскоре жена воина исчезла, ее похитил кэле. Герой решил отправиться на ее поиски «за море», в иной мир. Чудесная сова пыталась отговорить его от опасного путешествия, но юный воин прервал ее: «Разве для жизни пришел, для смерти». Сова одарила юношу волшебными предметами, которые
