– Что ты делаешь, Дженни?! – послышался голос Джейса, а в следующий момент я уже оказалась стоящей на земле, удерживаемой в кольце его рук.
– Джейс, – едва не рыдала Рейчел, – я отошла совсем недалеко, а когда решила вернуться, то не увидела свет от костра. Я растерялась!
– Не ври, гадина! – заорала я, пытаясь вырваться из крепких объятий друга.
– Да что с тобой такое, Дженни? – Джейс сжал меня ещё сильнее. – За что ты на неё накинулась?
– Она лжет! Неужели ты не понимаешь?!
Адам тем временем помог Рейчел встать и начал заботливо отряхивать ее спину. Надо же, как мило!
– Боже мой, да у тебя губа разбита! – воскликнул он, всматриваясь в ее лицо.
– Как больно! – эта лицемерка прикрыла лицо ладонью. – Прости меня, Дженни, я больше ни на шаг не отойду от вас.
Далее шла немая сцена с моим участием. Я сама почти ей поверила, настолько правдоподобно она выглядела.
– У вас есть, чем обработать рану? – спросил Джейс, отпустив меня.
– У меня есть только это, – Рейчел подняла с земли флакон с лосьоном.
– Присядь пока, – сказал он ей, – а ты, – повернулся ко мне, – стой на месте!
– Ты правда веришь ей? – как же жалко прозвучал мой голос.
Джейс ничего мне ответил, а направился в палатку, видимо, за походной аптечкой.
Я не могла стоять, наблюдая, как он сидит перед этой лгуньей на одном колене и возится с ее губой, поэтому залезла в палатку. Джейс появился несколько минут спустя.
– Что с тобой происходит? – спросил он.
– Какая разница? – ответила, не поворачиваясь к нему.
– Как это «какая разница»? Что случилось? – он коснулся моего плеча, пытаясь развернуть. – Ты ведь не была такой, Дженни.
– Все верно. Не была, – пробурчала себе под нос. – И, знаешь, – сказала уже громче, – теперь я жалею, что врезала ей, потому что только Рейчел была честна со мной.
– Ваши бабские склоки меня просто убивают! – как обычно, завопил Джейс.
Я тут же повернулась и уставилась на него, точнее, думала, что уставилась, ведь в палатке было темно.
– Наши склоки?! Знаешь, что убивает меня? То, что ты веришь ей!
– Что у вас случилось? – спросил уже более миролюбиво. – Зачем ты все время к ней цепляешься?
– Это я цепляюсь?! Да пошел ты, придурок! – заорала я громче прежнего, раздраженная его бесконечной тупостью.
– Придурок?! Что я-то сделал не так?! Я совершенно перестал понимать тебя!
– Это взаимно! – яростно бросила ему в ответ.
Тут же отвернулась и улеглась, а мое сердце было готово выскочить из груди от злости и чувства несправедливости.
– Печенька, –