В баре на заправочной станции Уайти продавались куриные крылышки, желудочки и ножки, жаренные во фритюре, пицца и горячие турноверы[25]. Ромео Пуйят увидел, как Ландро подъехал к заправке и припарковался за ней, у зарослей бурьяна. Ромео был тощий человек с близко посаженными, пронзительными глазами, который ходил, сгорбившись и подволакивая ногу. Правую руку он всегда близко прижимал к телу – она была сломана во многих местах, и в ней сидело несколько скреплявших кости штифтов. Его правая нога находилась в не лучшем состоянии. Но, несмотря на это, он мог ходить довольно быстро. Думая, что Ландро останется в баре перекусить, Ромео схватил шланг и ярко-красную пластиковую канистру. Он бойко проковылял к машине Ландро и установил свое нехитрое оборудование. Ромео давно набил руку на такого рода проделках, так что бензин скоро потек через резиновую трубку из бензобака Ландро в канистру.
Ландро вышел из магазина, неся в руке небольшую картонную коробку. Его глаза сузились, когда он увидел Ромео. Причины ненавидеть друг друга появились в жестокие времена их детства. Они оба перестали общаться еще в школе-интернате. Однажды ночью Ромео даже пытался убить спящего Ландро. В ту пору им едва перевалило за двадцать. Так случилось, что у Ландро было при себе много денег. Поскольку именно они послужили главной причиной, Ромео было обидно, что Ландро перестал доверять ему после того инцидента. Правда, нужно сказать, с тех пор Ромео больше не покушался на жизнь своего бывшего однокашника.
Ромео выдвигал не совсем правдоподобную версию, будто Ландро похитил у него первую любовь, Эммалайн, которая, похоже, на самом деле никогда не любила Ромео. Тот нехотя согласился на то, что Ландро и Эммалайн без колебаний приютили его сына Холлиса, в свое время ставшего большим сюрпризом для отца. Ромео говорил себе, что этот поступок принес им большую выгоду, потому что Холлис был первосортным мальчуганом. И все-таки он вынужден был признать, что они не поскупились на его содержание. Но теперь главная его претензия состояла в том, что Ландро не хотел с ним делиться. Как человек, занимающийся личным уходом, Ландро, конечно, был хорошо известен в больнице и, несомненно, имел доступ к обезболивающим. Почему бы ему не услужить старому другу? Облегчить его страдания? Да, у Ромео имелся и собственный рецепт, но на слабый обезболивающий препарат, который ему порой приходилось продавать, чтобы купить что-нибудь получше.
Ландро прошел к своему автомобилю.
– Ну и ну, – произнес Ромео, смотря вниз на бензин, текущий по трубке. – Давно не виделись.
Ландро не слишком обрадовался, глядя, как старый одноклассник ворует его бензин. Впрочем, он давно решил: любой ущерб, который причинит ему Ромео или кто-то еще, объясняется исключительно его невезучестью. Поэтому он не стал устраивать однокласснику разнос, а только сказал:
– Мне надо ехать. Мои сырные палочки остывают.
– Сырные палочки, – скривился Ромео, и на его лице появилось брезгливое выражение.
– Для детей, – пояснил Ландро.
– Ух ты, – удивился Ромео, как будто услышал