Но Ландро знал, что это не совсем правда. Лароуз уже изменил его историю.
– О, я рад, что ты здесь, – признался Отти.
Его круглое бронзовое лицо херувима, на котором лежала печать перенесенных страданий, оживилось. Некогда мощный борец, Отти еще не совсем размяк. Но многие фунты его прежних мускулов теперь превратились в подобие тюленьего жира. Большинство его родственников уже умерли от осложнений сахарного диабета.
– Я только что указал Бап, что жизнь не остановилась.
– Жизнь не остановилась, пока она продолжается, – заметил Отти. – Я тут на днях чуть было не распрощался с собственной. Упал с чертовой табуретки.
– Господи, Отти, – всплеснула руками Бап.
– Давайте займемся делом, – предложил Ландро и покатил кресло Отти по короткому коридорчику.
Племя оборудовало ванную комнату всеми приспособлениями, полагающимися инвалиду, и у Отти было специальное кресло для того, чтобы принимать душ. После того как Ландро помог Отти на него сесть, он потер своему подопечному спину и окатил его из ручного душа. Дверь скрипнула. В образовавшуюся щель просунулась рука Бап со стопкой чистого белья. Когда они появились на кухне, их ждали приготовленные на яичном порошке блинчики с черникой и поддельным кленовым сиропом. Ландро почувствовал знакомый химический привкус яичного порошка и аспартама[24], прикидывающегося кленом. Это было хорошо.
– Ну так как же идут дела? – осведомилась Бап, отодвигаясь от стола.
Она была небольшой, дородной женщиной, которая до сих пор любила рассказывать, как чертовски ревновала мужа к другим женщинам. Их приходилось буквально отгонять от ее дорогого Отти. Ради него она постоянно носила макияж. Тени разного цвета на каждый день недели. Например, фиолетовые во вторник. Она перехватила волосы на затылке резинкой, а ее челка нависала на лоб, почти закрывая выщипанные нитевидные брови. Ее ногти были покрыты невинным розовым лаком. Один палец она поднесла к губам.
– Может, я не должна ничего говорить. Держать рот на замке?
– Нет, – ответил Ландро. Эммалайн была ее двоюродной сестрой. – Мы одна семья.
– Эммалайн сильная женщина, – вздохнула Бап.
– Очень сильная, – согласился Ландро. Его голова начала гудеть. – Я хочу создать фонд, понимаете? Когда раны начнут заживать и наши семьи выйдут из кризиса.
Бап и Отти кивнули опасливо, как будто их могли попросить внести вклад.
– Каждый создает сейчас фонд, – заметила Бап.
– Я понимаю, – сказал Отти, – что время сейчас печальное. Но когда я уйду, то хочу, чтобы мой фонд стал фондом высоких каблуков для женщин из резервации. Мне очень нравится, когда Бап наряжается для меня и занимается своими делами. Хотелось бы посмотреть на пташек, которые бы так же цокали каблучками при ходьбе. От этого я схожу с ума, черт меня побери.
Бап взяла руку Отти:
– Тебе