Лёнька лежал на холодном песке, волны кусали его за ноги и откатывались назад. Улыбался бескровными синими губами и смотрел в небо.
– Ты дурак что ли! Вообще псих без тормозов! А если бы ты это… – товарищ швырнул ему голландку, один за другим впечатал в песок стоптанные старенькие ботинки. Сел рядом и заплакал.
Лёнька приподнялся, хлопнул его по спине и, заикаясь от холода, сказал:
– В-видишь. П-поэтому нифига это не подвиг…
Зелёная книжка с девушкой на обложке
Я всегда любил раннюю осень. В это время чувствуется, что красота и изобилие вокруг – последние. Хочется успеть погреться в солнечных потоках, пошуршать листьями, запомнить сердцем этот взрыв красок, потому что скоро останется только серое, белое, чёрное – строгое и холодное. Причём всё может исчезнуть за одну ночь. Проснёшься утром, а за окном – бесконечные струи дождя, весь шарм осени лежит на земле и уже тронут трупными пятнами.
Когда сквозь огромное циановое небо струится водопадом солнечный свет, дышать сортирным воздухом общаги нет сил. Как только кончались занятия в речном училище, я выбирался в парк на набережной и сидел там с книжкой до самого ужина. Чаще всего устраивался под молодым клёном, прямо на траве и погружался в мир славянского фентези. Сражался плечом к плечу с Волкодавом – красота, мужество, верность и честь вытесняли из моей головы грустные думы о насущном. Однако внутри всё равно будто трепыхался чёрный Нелетучий Мыш. Волкодав-то знает, куда идёт. А я?
И вот однажды, петляя тропинками парка, я вышел к скамейке. Куст сирени позволял увидеть женскую фигуру, но скрывал детали. В первую секунду мне показалось, что там сидит моя мама в своём любимом тёмно-синем платье с кружевами… Успел обрадоваться, поверить в чудо, облиться потом… И только в следующую секунду позволил мозгу заметить явные различия. Женщина читала книжку в зелёной обложке, на которой была изображена золотоволосая красавица. «Роман какой-нибудь», – подумал я. И хотел вежливо пройти мимо. Но секундный морок уже связал меня с этой женщиной канатами непонятной привязанности. Хотелось подойти, заговорить. И я подошёл.
– Здравствуйте, разрешите присесть? Не сильно помешаю?
Она оторвалась от чтения, обволокла с головы до пяток тёплым чистым взглядом и мягко улыбнулась:
– Присаживайтесь, если хотите, юноша.
Я сел. Открыл книгу, но читать не мог. С Волги дул свежий ветер. А мне казалось, что здесь жарко, как в пустыне. Я поглядывал на женщину и думал, о чём с ней заговорить. Но она обратилась ко мне сама:
– Извините, молодой человек, не подскажете ли, как называется ваша синяя форменная рубашка, которая поверх тельняшки? Да, эта, на ней воротник гюйс, я знаю. А вот название рубашки вспомнить не могу.
– Фланка в простонародии…
– Потому что фланелевая?
– Да она, вроде бы, и не фланелевая… Ещё голландкой называют,