Я не успел и опомниться, как целая орава ребят схватила меня за руки и утащила в сад. Там они показали мне своё маленькое хозяйство. У них были крольчатник и псарня, где жило несколько щенков какой-то очаровательной породы, красивых и пушистых. Тут же, немного поодаль, был сооружен тёплый домик, где жили щенки африканской породы, чёрные, совсем без шерсти. Несмотря на жару, им было холодно, и дети укутывали их в ватные попонки.
Время перемены промелькнуло быстро, раздался удар гонга, и вместо шумной ватаги ребят, где каждый, перебивая другого, спешил вылезти вперёд и рассказать что-то особенное, интересное, передо мной появился стройный отряд дисциплинированных маленьких людей, в полной тишине входивших обратно в двери школы.
Я не видел Андрееву и не знал, как совершилось её знакомство с детьми. Но во время своей возни с ребятами я заметил её в группе детей, лица которых были особенно радостны. Я подумал: чем могла так привлечь к себе детей обычно резковатая в обращении Наталия Владимировна? Тут я заметил в её руках красивый мешочек из пальмовых волокон, в который я так усердно старался упихать её коробейные товары в оазисе Дартана. Окружавшие ее девочки с восторгом гляделись в маленькие зеркальца, мальчики с не меньшим упоением разглядывали свои свистульки и прочее. Но заниматься наблюдениями было некогда, раздался второй удар гонга, по которому дети должны были привести себя в полный порядок, а третий удар должен был застать их уже сидящими за партами.
Войдя опять в здание школы, я увидел в коридоре Иллофиллиона, окружённого учителями и учительницами. Он держал на руках малыша из той группы детей, которая сразу же окружила его. Когда я присмотрелся к ребёнку, то узнал в нём того самого мальчика, матери которого я должен был передать письмо Франциска. Я видел её и ребёнка в тот час, когда Франциск писал свои письма и соединил меня со своею мыслью. Малютка прильнул головкой к плечу Иллофиллиона, нежно гладил его по щеке и говорил:
– Дядя, скажи, отчего ты такой красивый? Ну совсем как у мамы ангел на картинке. Знаешь, я ведь тебя часто видел во сне, – бормотал мальчик, точно засыпая.
Иллофиллион ласково прижал к себе ребёнка.
– Мальчик, Лёвушка, уже болен. Но пока это ещё мало заметно. Скоро болезнь резко проявится. Возьми его, он уже засыпает. Отнеси его сам к матери. Там и письмо Франциска ей отдашь, и выполнишь сам его приказание. Ты пойдёшь мимо своей кельи и захватишь письмо. Пожалуйста, Всеволод, дай Лёвушке провожатого, пока я буду наслаждаться мудростью твоих детей и твоими воспитательными и методическими талантами.
Я взял ребёнка на руки. Всеволод дал мне в провожатые одну из сестёр-уборщиц с добрым, ещё молодым и приятным лицом, одетую в очень милое коричневое платье, белый чепец и белый же передник безукоризненной