Человек на минбаре. Образ мусульманского лидера в татарской и турецкой литературах (конец ХIХ – первая треть ХХ в.). Альфина Сибгатуллина

веру, царя и отечество!») выступали на полях сражений за Россию и показали себя искренними верноподданными и патриотами. Несмотря на то, что государство относилось к ним как к «второсортной» части населения, татары в сложные периоды истории неизменно демонстрировали осознание своей принадлежности к гражданам России, принимали на себя ответственность за сохранение общего государства. В народных песнях чувствуется гордость за то, что сам царь высоко ценит мужество и храбрость татарских джигитов:

      Мендек биек, әй тауларга

      Ак киекләрне ауларга.

      Безне патша сайлап алды

      Каршы килергә яуларга.

(народная песня «Без барабыз, аскынды»)

      (Поднялись мы, эх, на высокие горы / чтоб

      охотиться на белых зверей. Нас падишах отобрал /

      чтобы идти навстречу вражеской орде.)

      Художественные образы русского царя и царствующих особ в тюрко-татарской литературе появляются в XVII–XVIII вв. Еще в начале XVII в. Кадир Галибек в своем «Джамиг аттаварих» («Сборник историй») в несвойственной летописному стилю экспрессивно-эмоциональной манере (возможно, по велению касимовского хана Ураз Мухаммада) восхваляет правление Бориса Годунова, который по-отечески, «орошая заботой, как благодатный дождь», служит народам своего государства. В первой половине XIX в. Гумар Мухаммад оглу написал поэму-оду «Путешествие принца Александра» («Сәфәрнамәи шаһзадә Александр», 1837), посвященную визиту наследника российского престола в г. Оренбург в 1837 г.

      Мухаммадсадыйк Иманкулый (1870–1932) посвятил целый поэтический сборник русским царям, куда включил элегию на смерть Александра III и оду Николаю II по случаю восхождения на престол[71]. Эта книга, опубликованная в 1901 г. в Казани, интересна тем, что содержит классические формы арабо-мусульманской поэзии: марсию и мадхию.

      Отклик на смерть Александра III написан им по канонам восточного панегирика – рисы. Автор воспроизводит состояние всеобщего горя и печали, охватившее население страны в связи с кончиной «императора всех времен»: «Әһле Русийә тәмамы әйләсүн аһ фиган, Хәсрәт илә җөмлә күздән йәш улсун рәван», «Йагни ул галиҗәнаб император заман, Тәхет, таҗын калдырып гакыйбайа тәслим итде җан». В соответствии с традицией жанра доминирует торжественно-панегирический тон и гиперболизация добродетелей ушедшего из жизни человека: редко найдется во вселенной такой милостивый шах, как он («Надир иде галәм эчрә бөйлә бер шәфкатьле шаһ»); как защитник государства он привел страну в состояние благоденствия (Мәмләкәтне шөйлә абад итде ул дәүләт пенаһ), народу дал спокойствие и устроил общественный порядок, убрав с его пути силы зла (Халка асаиш кәтерде, кыйлды зөлем әһлен тәнаһ). По мнению автора, мусульмане особенно должны быть опечалены смертью, так как от данного «шаха» они получали разные блага (Әһле ислама бу эшдер мөҗиб аһ хөзен аләм, Чөнки анлар ушбу шаһдан күрделәр дөрлү кәрам).

      Далее