– Слышь, тять, – услышал он, когда почти уже все было готово. Младший Макаров вышел на крыльцо. – Я в календарь заглянул – сегодня обретение мощей преподобного Макария Калязинского.
– Дай Бог, – отозвался Макаров старший.
– Наш день, говорю, – пояснил младший Макаров.
– Чтой-то? – не сразу понял старший.
– Так Макария же преподобного… А мы ж Макаровы ― наш день.
– Дай-то Бог…
Перемёты проверяли утречком, но не очень рано, а уж когда солнце поднимется, но стараясь успеть к полудню. Так чтобы прошёл утренний клёв. Надо бы и перед вечерним клёвом проверять ― перед тем, как оставить снасть на ночь, и не столько из-за рыбы, сколько из-за норовистого характера Иртыша, который за сутки наносит столько травы, что она тяжёлой гирляндой нависает на шнуре перемёта и при проверке снасти даёт дополнительное сопротивление несущейся воде.
Макаровы неторопливым шагом вышли на берег реки. В этом месте берег высокий, обрывистый, что говорит о большой глубине. Здесь и пристань ― и судам причаливать удобно, и рыба-стерлядь глубину любит. Такое расположение жилых построек на Иртыше ― не праздность. В иное половодье он разливается так, что затопляет вокруг все низменности, дома в низинках затопляет по крышу, а чаще сносит совсем. В этом году как раз было наводнение. Волны бились в отвесные кручи, осыпая берег и затопляя низинную часть, жилые дома и хозяйственные постройки. И до сих пор на берегу от воды свободна лишь узкая сырая полоска песка, захлёстываемая волной, после прохода парохода, буксира или во время ветра.
У пристани как раз стоял пароход. У сходней с волнением толпился народ, слышны были крики и даже ругань.
– Видал, посудина! – кивнул Макаров сыну.
– Это «Ростислав» купца Плотникова с сыновьями, – деловито присмотревшись, заявил Рома, – готовятся Омск проскочить… Нынче из Омска начал ещё «Коммерсант» ходить, товарищества «Русаков».
– Хэ, – весело усмехнулся Макаров-старший, – ты их всех уже выучил.
Это было время активного развития пароходства на Иртыше. Из-за жёсткой коммерческой конкуренции и борьбы за место между компаниями все расписания прибытия-убытия пароходов переиначивались от сикось-накось до накоси-выкуси. Народ брал пароходы штурмом, грузился вповалку: платки, картузы, пиджаки, юбки; корзины, мешки, кофры, саквояжи и узлы, узлы, узлы; гуси, куры, визжат поросята, несёт луком и чесноком, потом, кожей сапог, овчиной, кислым молоком и квашеной капустой, вяленой рыбой, вином. Гвалт, ругань а то и мордобой; неудобство, теснота. И все только потому, что когда ждать следующий пароход – неизвестно,