Поскольку, из всей нашей компании один Боря пока оставался холостяком, то все, особенно наши жены, считали, что рано или поздно он найдет свою вторую половину, остепениться, устроиться на работу и перестанет заниматься своими темными делишками. И вроде бы все к этому и шло…
Не женитесь на курсистках
– Ты знаешь, мне кажется, что моя жена изменяет мне с продавцом цветов.
– Да, ты что! И почему ты так решил?
– Как-то прихожу домой, срываю с нее одеяло, а она лежит голая и вся в цветах!
– Это что! А вот мне кажется, что моя – изменяет мне с водопроводчиком!
– ???
– Да! Представь себе. Прихожу домой, срываю с нее одеяло. А там… водопроводчик!
И вот, однажды, Боря приходит ко мне на Таганку, и не один, а с прекрасной еврейской девушкой Машей. Зашел как будто бы случайно, мимоходом. Но, и по его поведению, и, по отсутствию в разговоре матерных слов, без которых Боря обычно не мог излагать свои мысли, и по восторженному взгляду, которым он время от времени одаривал свою избранницу… По всему – было очевидно, что он, наконец, по-настоящему влюбился и пришел похвастаться предметом своей страсти.
А похвастаться было чем! Еврейская девушка Маша была без сомнения приятной девушкой. И не только приятной, а как сказал классик – приятной во всех отношениях. Она была свежа, розовощека, ясноглаза, с длинными блестящими волосами, стройной фигуркой, и прочая, и прочая… Ну, короче – класс! Просто куколка! Кроме всего, сразу бросалось в глаза и ее прекрасное воспитание – она не курила, не пила – даже сухого вина, фривольно не выражалась, и умела пользоваться салфеткой! Да еще и курсы икебаны! Настоящая еврейская девушка из интеллигентной, еврейской же семьи, и, как вы поняли, еще и курсистка.
Но, главное, от чего Боря, видимо, и находился в состоянии, я бы сказал, какой-то болезненной эйфории, было то, что она весь вечер не сводила с него своих сияющих от восхищения глаз. И это даже, когда Боря молчал. А уж, когда Боря начинал говорить, то она вообще впадала в сомнамбулическое состояние, и слушала его непроизвольно открыв свой восхитительный пухленький ротик. Тут уж любой поплывет…
Невооруженным глазом было видно, что это уже вовсе даже и не девушка – это Борина невеста!
И, действительно, через несколько месяцев мы все уже гуляли в каком-то ресторанчике на Бориной свадьбе. Здесь было все! Много родственников и друзей, много выпивки и закуски, много подарков и цветов и, редкость для того времени – еврейские танцы под живой оркестр, включая и пресловутый – семь-сорок.
Все! Свершилось! Восторженные глазки, раскрытый в восхищении прехорошенький ротик, а может быть, и что-то еще, о чем знал только Боря – сделали свое черное дело.
Все! Нет больше Бори! Нет выпивохи и матерщинника,