В специально сшитом ошейнике, защищающем от влаги и утери, была записка старого друга – Анисима Сентябова, служащего в управе Старой Барды. Он сообщил, что к концу недели в поселки: Еронда, Никольский и Карагайка, выезжает конный отряд под три сотни колчаковцев, для наведений нужного порядка. Ареста скрывающихся в этой стороне беглецов, уклонистов, раненных красноармейцев, а также сочувствующих власти большевиков. Руководит всей этой ратью полковник Белой армии по кличке Ботаник.
Собрались единомышленники с общин веры старой, пригласив своих друзей из числа татар, алтайцев, католиков поляков для решения, как обезопасить народишко, своих
родных от насилия и возможных деяний греховных, от гостей незваных. Какими бы разными по убеждениям не были эти потомки славян, но вот отношение, получившим мужикам, ребятам в схватках боевых меж двух воюющих сторон, было одинаковым. Не взирая, кто ты: красный или белый, потому как хоть и воевали мужики на разных сторонах, а все ж были с одного края сибирского, а потому и здоровья набирались вместе в одном подворье. По наказу старших и приютивших о прошлом своем разговоры не вели, но вот что странно: выздоровев, на прощание выпивали, Богу, молясь перед иконой, просили Его не допустить их новой встречи для пролития крови. Вот уж она, суть славянской плоти и души. Если ж потом сеча сводила родных по крови, то бились мужики на совесть, жестко, беспощадно, казалось бы, бесчувственно, как когда-то по-варварски, люто, неистово. Последний удар наносили, так чтобы не мучился соперник – смертельный.
Вот таких подранков в каждой деревне, вышеперечисленных до дюжины, а где и боле было. Главное же то, что население не дюже радовалось колчаковцам. Потому как жестокость с их стороны не хуже и не лучше была, чем от войск новой власти.
Собравшиеся в прошлом добрые вояки не одну войну с врагом завершили, по-военному решили, что карательный полк колчаковцев наверняка всей силой не двинется в какое-то одно село, а наверняка разделится по три группы, как раз по сотне бойцов. А оно так и было. Поэтому решили в Никольск вообще не допустить оккупантов, потому как там боле всего изуродованных в боях или раненных на сегодня находилось скрывающихся молодых людей от обеих воюющих сторон, тем более что эти молодые люди, более-менее ставшие на ноги, делали добрую работу в поселке. Делали новую мельницу на горной речушке, да валили лес строевой для постройки будущей школы, так что бывшие вояки перед тем, как уйти, каждому на свою сторону за лечение да за приют отрабатывали с лихвой всю эту работу. Решили мужики всё по-простецки: использовать для недопущения вражей силы, настроенной агрессивно, пчел да поросят использовать. Дорога то в Никольск она одна через лощину болотистую проходит, только один мостик «чертовым» прозвали. От того, что подъезжая