В тот же день они побывали в 652-м авиаполку, который состоял исключительно из молодых летчиков.
– За всё время они сделали более трех тысяч вылетов, – рассказывал командир полка, – уничтожив большое количество вражеских самолетов, бомбя их прямо на аэродромах. Громили минометные батареи, живую силу противника, автомашины с грузами и людьми. Только за одну ночь с 17 на 18 мая они сделали сорок четыре вылета. Каждый летчик полка делает по 7–8 вылетов за ночь. По-молодому, отчаянно смелые, они наводят ужас на немцев. У летчика Позднякова при выполнении боевого задания был поврежден винт самолета, под обстрелом противника он сделал посадку на территории врага, произвел починку винта и благополучно вернулся на свой аэродром.
Потрясенная увиденным и услышанным за день, группа Сергея возвращалась на КП.
Вечер тихий. Медленно тонуло в дымной завесе раскаленно-красное солнце. Весь горизонт казался огромным зловещим пожаром. От машины убегала, уже пыля, израненная, в воронках и трещинах траншей родная, многострадальная русская земля, где сражались, стояли на смерть ее сыны. Сергею хотелось поклониться им в пояс. Душа твердела, мужала. «Снарядов, постарайтесь, побольше шлите нам» – слышалась просьба солдат, почерневших от пороховой копоти, усталых, ненавидящих фашистов всеми силами своей большой доброй души. «Да, – думал он, – приеду, расскажу всё, что видел и слышал, рабочим на заводе, уж они постараются. Хотя в лености их не упрекнешь. По двадцать часов в сутки работают, но злость на немцев вольет в них новые силы».
Сергей вспомнил, как теплели глаза и лица солдат, когда брали в руки домашний сухарь, как бережно держали его обветренные ладони, как подносили к носу, вдыхая его запах. От сухаря пахло дымом, ласковыми теплыми бабьими руками. Они не знали, что бабы отрывали от себя, от детей для них последнее. Писали, что живут хорошо, чтоб не печалились, только бы громили врага и скорее возвращались домой, ждали, тосковали о них. Это они знали. И подарки на фронт были для каждого подарком из дома. Будь это пара шерстяных носков, связанная, как в старину, при свете лучины (керосина для ламп не было, свечей тем более), или сухарь из домашней булочки на молоке, затейливо закрученный, заверченный, как сама нежная бабья душа.
Сергей оторвался от своих размышлений: они подъезжали к КП. Он обратил внимание на группу солдат и офицеров, стоящих без фуражек возле одной из землянок. Подошли и увидели плачущего на пеньке сержанта, уткнувшего голову в руки на коленях. Перед ним лежал мертвый молодой лейтенант с повязкой на голове, красной от крови.
– Где это его? – шепотом спросил Сергей у бойца. Тот взял его за рукав, отвел в сторону и рассказал:
– Это лейтенант Рычков, весельчак и гармонист. Сегодня ночью