Еще несколько раз свистели паровозные гудки, объявляя тревогу, но вагон никто не покидал.
Сергей лежал на полке, заложив руки за голову, скрестив ноги в шерстяных носках. Вспоминал свою первую любовь: девочку с длинной русой косой и открытыми серыми глазами, которая жила в доме напротив. Часами караулил ее, чтобы увидеть. А как тосковал, когда уехал в Томск учиться! Как рвалась душа домой! После второго курса, летом, на каникулах, наконец, осмелился подойти к ней. Какие это были счастливые дни в его жизни! Особенно запомнилась березовая, солнечная просторная роща в ельцовском бору и Оля, тоненькая, в белом платье, с золотисто-желтой косой. От избытка чувств он опрокинулся на руки и пошел на них, неуклюже болтая, как молотами, длинными ногами в больших черных ботинках. Оленька хлопала в ладоши, звонко смеялась. Потом она сидела и плела венок из ромашек. Сергей нарвал их целую кучу и осыпал ее цветами. С золотистой головкой, в белом платье, она сама была похожа на большую прекрасную ромашку. Нет, больше никогда, никогда он так светло, так празднично, так нежно не любил. Как ему было тяжело, когда на другой год он приехал с учебы и узнал, что она увлеклась красавцем-артистом джаза, залетевшего на гастроли в Новосибирск, родила больного ребенка. Сергей встретил ее. Опустив голову, Оля торопливо прошла мимо. Она выглядела старше своих лет, худенькая, усталая, потухшая. «Сломалась моя ромашка, завяла!» – с горечью подумал он, и твердый ком забил горло. О! Если б он встретил тогда этого красавчика, наверное, убил бы. В отчаянии шел и плакал. Ему безумно было жаль ее, себя, свою любовь. Хотелось догнать Олю, взять на руки, прижать к сердцу и отогреть своим теплом. Но больной ребенок… Да нет, пожалуй, не в этом дело – сердце не прощало. Где она сейчас? Как сложилась ее так печально начавшаяся судьба?
В Томске в него влюбилась Дуся. Сергей знал об этом. Толстенькая, смешливая, учившаяся по два года на каждом курсе, она звала его на «вы». Как-то заболел, Дуся пришла его навестить. Села на стул около кровати, положила руки на колени и тихо печально спросила:
– Вы, Сережа, заболели?
Петька Колосов, сидевший на койке рядом, прыснул и выскочил из комнаты. Дуся молча посидела полчаса. Сергей притворился спящим.
– Поправляйтесь, – еще тише пожелала она ему и ушла.
Так это к нему и прилипло. В комнате жили два Сергея, и если кто-то спрашивал: «Который Сережка?» Ему отвечали: «Вы, Сережа, заболели?»
Он стыдился ее и избегал. Потом встреча с Валей: милая, шелковистые коричневые, вьющиеся от природы волосы до плеч. Своей детской непосредственностью и искренностью она понравилась всем ребятам в комнате. Понимал разумом: