Ататюрк: особое предназначение. Александр Ушаков

в его жизни.

      Даже на Дарданеллах, уверял он друзей, ему было легче.

      Неопределнность давила хуже английских крейсеров и их пушек.

      И все же рук он не опустил.

      Нисколько не сомневаясь в том, что основные события развернутся в уже горевшей в огне восстаний Анатолии, Кемаль сплотил вокруг себя националистически настроенных офицеров.

      Бывший морской министр Рауф, приехавший в Стамбул лечиться от малярии, командир корпуса Али Фуад, начальник жандармерии полковник Рефет и командир расквартированного в Эрзуруме Пятнадцатого корпуса Кязым Карабекир – все они были частыми гостями в его скромном жилище в Шишли.

      Вхож был к нему и его бывший начальник штаба полковник Исмет, поначалу слабо веривший в возможность серьезной борьбы с Союзниками.

      Офицеры прекрасно знали друг друга, а посему говорили откровенно.

      Как наиболее заслуженный из всех, Кемаль сразу повел себя так, словно все эти известные и имевшие в армии вес командиры были обязаны подчиняться ему.

      И все же полной уверенности в них у него не было.

      Да и откуда ей было взяться, этой уверенности, если, в отличие от того же Карабекира, он все еще не имел никакой высокой должности, которая позволила бы ему влиять на происходящие события.

      Слушая своих друзей, он постоянно раздумывал над тем, как поведут они себя в Анатолии, где тот же Карабекир в одночасье превратится в полновластного хозяина.

      Да и командир стоявшего в Анкаре корпуса Али Фуад тоже вряд ли отказался бы возглавить борьбу за Независимость.

      И чтобы хоть как-то сравняться со своими друзьями, ему надо было получить высокий военный пост.