– Звучит восхитительно, – сказала Анна.
– Отдаленное будущее всегда так звучит.
Взгляд фарфорово-синих глаз Мэри, еще более серьезный и озадаченный, чем обычно, не отрывался от мистера Скоугана.
– Пробирки? – переспросила она. – Вы действительно в это верите? Пробирки…
Глава 6
Мистер Барбекью-Смит появился в субботу как раз к чаю. Это был невысокого роста дородный мужчина с очень большой головой и без шеи. В молодости его очень расстраивало отсутствие шеи, но он утешился, прочтя у Бальзака в «Луи Ламбере», что все великие мира сего обладали этой особенностью по простой и очевидной причине: величие есть не больше не меньше, чем гармоничное взаимодействие функций мозга и сердца; чем короче шея, тем ближе эти два органа находятся друг к другу; argal[18]… Это было убедительно.
Мистер Барбекью-Смит принадлежал к старой школе журналистики. Он щеголял львиной головой с гривой припорошенных сединой черных, удивительно неопрятных волос, которые зачесывал назад с широкого, но низкого лба. И сам он почему-то всегда казался чуточку, самую малость, грязноватым. В молодости он шутливо называл себя человеком богемы. Сейчас перестал. Сейчас он был учителем, своего рода пророком. Тираж некоторых из его книг об утешении и духовном учении превысил сто двадцать тысяч экземпляров.
Присцилла принимала гостя со всеми возможными почестями. Он никогда прежде в Кроме не бывал, и она провела его по дому. Мистер Барбекью-Смит пришел в восторг.
– Какая оригинальность, какая подлинность старины, – твердил он. Голос у него был богатый, елейно вкрадчивый.
Присцилла рассыпалась в похвалах его последней книге.
– Я нахожу ее восхитительной! – воскликнула она в своей преувеличенно-восторженной манере.
– Счастлив, что она доставила вам удовольствие, – ответил мистер Барбекью-Смит.
– О, это потрясающая книга! А пассаж о пруде лотосов просто великолепен.
– Я знал, что он вам понравится. Знаете, он снизошел на меня из ниоткуда. – Барбекью-Смит повел рукой, словно бы обводя ею астральный мир.
Они вышли в сад, где их ждал чай. Новый гость был должным образом представлен остальным.
– Мистер Стоун тоже писатель, – сказала Присцилла, знакомя его с Дэнисом.
– Что вы говорите?! – Мистер Барбекью-Смит снисходительно улыбнулся, снизу глядя на Дэниса с выражением олимпийской благосклонности. – И что же вы пишете?
Дэнис был в бешенстве, ситуацию усугубило еще и то, что он густо покраснел. Неужели у Присциллы совсем нет чувства такта? Она ставит между ними –