Удивить или хотя бы сбить с толку Максима было сложно, но, как оказывается, очень даже возможно. Для этого достаточно нескольких слов, написанных над неровными строками его рапорта «по собственному». «Отказать. Рассмотреть на дальнейшее прохождение службы» – Максим несколько раз перечитал резолюцию, потом зачем-то перевернул лист, осмотрел изнанку. Словно искал «Удовлетворить по существу» – стандартную формулировку соглашения между командиром и подчиненным. Но зря – пожелание кадровика «служить» действовало, но отдавало чем-то нехорошим, не то тухлинкой, не то горечью. И опасностью, еще непонятной, невидимой пока, но близкой и неотвратимой. Максим аккуратно сложил завизированный рапорт, убрал его в папку. Достал чистый лист, устроился на подоконнике и написал еще одно прошение – точно такое же, как и первое. Для того чтобы к вечеру получить бумагу с идентичной резолюцией. Два рапорта-близнеца лежали в папке, Максим неторопливо шел к дому. Еще полгода назад подобная резолюция на рапорте «по собственному» была бы немыслима. Все это было не просто странно, Максиму казалось, что он стал действующим лицом жутковатой игры. И правил в ней нет, вернее, они будут придумываться в процессе действа, на ходу, сочиняться под каждый шаг актеров. Заранее спрогнозировать ничего нельзя, можно только ждать и действовать по обстановке – подчиняться, сопротивляться или пытаться ускользнуть. Был и еще один вариант – попытаться изменить обстоятельства «под себя», но на этот шаг Максим решиться не мог. Будь он один – тогда ладно, можно рискнуть, но думать сейчас приходилось не только о себе. Остается ждать стартового выстрела и не прозевать первый ход.
Ожидание не затянулось, родственники погибших «мирных жителей» проявляли нетерпение. А также наглость, нахрапистость и нежелание даже выслушать другую сторону – они пострадавшие, и все тут, остальные должны тихо и быстро выполнять их пожелания. Зал суда был заполнен под завязку, Максим разглядывал толпу, пытался высмотреть знакомые лица, но зря. Население двух или трех аулов на время покинуло родные места и переместилось в небольшой город в центре страны. Вся эта орава непрерывно гудела, из ровного гула выделялись гортанные крики, без конца звонили мобильники. И запах в зале установился соответствующий – воняло хлевом, псиной и сырой шерстью. Секретарю стало плохо, но вместо того, чтобы открыть окно, женщину обвинили в неуважении к собравшимся. Ей наскоро оказали первую помощь, и после паузы заседание возобновилось, чтобы тут же прерваться – пострадавшие потребовали заменить присяжных. Адвокат семей убитых заявил, что необходимо сформировать коллегию по территориальному принципу. Присяжным заявили отвод, требуя «своих», – для преступлений, совершенных на территории республики, присяжными должны быть местные жители.
– А если это сделать невозможно, –