– Я ж человек подневольный, приказ выполняю, только и всего. Если бы от меня хоть что-то зависело, никого бы из ваших не тронул. Из группы-то ты ведь один остался, правильно?
Максим молча кивнул еще раз – да, из группы, которой он командовал, кроме него, действительно никого не осталось. Кто «по собственному», кого по несоблюдению условий контракта… А то, что у людей опыта, званий и наград как у дурака фантиков, так на это плевать всем было. Даже не плевать… Ладно, не будем лишний раз выражаться, подходящие слова и отношение к происходящему всем давно известны. Максим сжал ладонью стенки стакана, посмотрел на серый потолок, потом себе под ноги. И покосился на наручные часы – обед скоро закончится, пора бы и закругляться. «Давай уже, выкладывай, скотина, что у тебя там. И не пей больше, еще обвинят меня в том, что я тебя до приступа довел. А это уже уголовщина, причинение вреда здоровью». Мысленный посыл Максима помог. Майор все же влил в себя остатки водки, грохнул дном стакана по столу.
– Все, Логинов, иди, дослуживай. Все у тебя нормально будет, полтора года перекантуешься как-нибудь. Только… – и майор осекся, уставился на гладкую поверхность стола.
Вот оно, наконец-то. Только – как много в этом звуке, ради него и длилась эта вся почти полуторачасовая канитель. Максим чуть оскалился, поставил стакан на стол, запихнул руки в карманы камуфляжных штанов, развалился на стуле. Ну, давай, майор, на бис, аплодисменты будут, не сомневайся. Кадровик – туповатый служака, обрюзгший мужик лет сорока восьми – все прекрасно понял. Покраснел еще сильнее, сжал зубы, сдерживаясь, чтобы не заорать по привычке. Но смог, справился с собой – вопли и истерики в сценарии этой беседы не предусматривались. И заговорил глухо, сквозь зубы, не глядя на уже открыто улыбавшегося Максима:
– Тут такое дело… Тебя касается, кстати. Ты помнишь, тогда, три года назад, когда вы… ты… Ну, сколько их там тогда было? Пятеро? – и не договорил.
– Шесть человек, из них две женщины, – перебил кадровика Максим, – все я помню. И приказ помню, и того, кто мне его передал. Я еще три раза переспрашивал, три раза подтвердили. Все мои люди слышали, не только я, они подтвердить могут. А в чем дело-то? – Максим сделал вид, что очень удивлен.
– Такое дело, – невнятно проблеял майор, и было видно, что слова Максима уничтожили в нем остатки решимости. Не помогло даже выпитое, теперь Максим уже не сомневался, «для храбрости». Но помогать кадровику не собирался, ждал, когда тот выскажет волю командования сам. Тот же мялся, смотрел косо то на собеседника, то на полупустой стакан с омерзительно теплой огненной водой, неприятно хрустел суставами пальцев рук.
– В общем, родственники их в суд подали. Справедливости хотят